Онлайн книга «Памятка убийцы»
|
– Мило, – расплылся в улыбке Орлов. – Люблю таких. Наш человек! Гуров положил перед ним фото смазливого молодого человека с мечтательно-порочными глазами цвета светлой бирюзы под темной линией бровей, аккуратно очерченными, бледными, сухими губами и белокурыми вьющимися волосами до плеч, которые как будто золотил упавший откуда-то мягкий весенний свет. – Я с ним встречался, – вздохнул Крячко. – Чарующе нежный товарищ. Женщины, особенно сокурсницы из МГИМО, слетаются как пчелы на мед. – Он для них, наверное, как принц Уильям для простолюдинок в своем университете, – кивнул Орлов. – Лучше, – пожал плечами Крячко. – У меня дочери. Обе утверждают, что принц-то лысоват. И вообще в мамашу нервический. Любовница эта его, маркиза Чафли, ни рыба ни мясо как-то… – Чамли, – хмыкнул Гуров. – «Чафли» – это вафли из забегаловки с фольгированными шарами, где мы по утрам сидим. – Это где день рождения моей пятилетней внучки устраивали? – Орлов полез в телефон. Гуров и Крячко смущенно переглянулись. – Замнем для ясности, – понимающе кивнул Орлов. – Мужчины! – Он с трудом подавил смешок. – Давайте вернемся к делу. Что еще об этом херувимчике скажете? – Раз в неделю, – ответил Гуров, – эта реинкарнация Сергея Есенина делилась с Юлией Юнг навязчивыми мыслями о том, как насилует и режет на ремни, мягко говоря, пожилых вахтерш из дома «Известий», где проживает в доставшейся от бабушки квартире. – На ремни – это, надеюсь, образно? Связь посредством эротических фантазий между бабушками и теми, кто сидит в предбаннике ее роскошных апартаментов, есть? – Если бы. Я прослушал его увлеченные самокопания за последний год. Так там активно сравниваются винтажные сумки Prada, коих у бабули аж целая антресоль, с самопальными клатчами из лоскутов с женских спин. Для жен дипломатов неприсоединившихся стран. Орлов нервно сглотнул: – Бабушка-то хоть своей смертью умерла? – Инфаркт миокарда в крымском санатории. Документы о вскрытии не оставляют сомнений. Есть, правда, и негласные сведения… – Так-так… – Местные коллеги утверждают, что сердечный приступ случился под сильным впечатлением от курса массажей, сделанных местным доктором-мачо. К нему там из статусных пенсионерок очередь. – Еще бы! Понимаю их. – Орлов потер спину и осекся. – Ну, в плане остеопатии. – Настал черед подчиненных сдержать смех. – В доме «Известий» храбрый портняжка живет, говоришь? – Кутузовский проспект – он такой, да. – Александру Твардовскому, который там жил, поди, и не снилось, что соседу по дому о старушках грезится. – Никому не снилось. Особенно в сочетании с экскориационным расстройством. – Это что за зверь? – недоумевающе спросил Орлов. – Человек навязчиво ковыряет кожу вплоть до гнойников и шрамов. Чаще всего на лице. Так что дипломатический юноша со своей физиономией не всегда дипломатичен. – Ладно. Поговорите с ним осторожно. Проверьте алиби. Кто-то еще занятный среди клиентов звездной психологини есть? – А как же! Денис Павлович Кучеренко. Двадцать два года из проведенных сорока на планете санитар из морга, который воображает себя коллегой из викторианского Лондона, сыном погибшего моряка и нищей прачки… – Не вижу в этом ничего плохого. – Его кумир надругался над пятьюдесятью трупами ангелоподобных блондинок во время дежурств в морге при госпитале Святой Виктории. Свои укусы в момент экстаза маскировал, накладывая неуклюжие швы… |