Книга Памятка убийцы, страница 71 – Алексей Макеев, Николай Леонов

– Ходи безрадостный. Первое. Здоровье Афанасьевой было буквально железным. Несмотря на диабет. Он у нее действительно был, но наблюдалась она в клинике в Минске, куда раз в год летала в санаторий. Здесь у нее менялись врачи как перчатки, никто не мог выдержать требовательного характера нашей дамы. Сысоев тоже не сильно любил посещать врачей, у него было две страховки, и раз в год он проходил полный медосмотр в поликлинике Министерства обороны. Среди знакомых – я опросил всех, кого можно, и попросил вспомнить – медработников у наших жертв не было.

– Значит, самый яркий след у нас – таинственная дама из музея, которая приходила ко всем, – проговорил Гуров.

– Ты просмотрел те материалы с банкета, где умер режиссер? – спросил Стас с интересом.

Гуров кивнул:

– Есть один очень интересный момент. Смотри, кто присутствовал на банкете.

Полковник достал увеличенные фото и передал их напарнику.

– Пономарева и Чегеваркина? – Стас приподнял брови. – И Сысоев?

– И Наталья Александровна. А также Варвара-гонщица, которая тоже в дальнейшем погибла. И Степан-художник, наш единственный свидетель, который сейчас находится где-то в горах Японии и занимается чисткой кармы, или что там им обычно чистят. Ждем. Забавно до дрожи.

– Не был ли этот банкет отправной точкой? – предположил Крячко. – Стажер, у тебя какие идеи?

– Никаких, я по-прежнему считаю, что убить хотели Сысоева, а всех остальных – просто для отвода глаз.

– Многовато убийств для отвода глаз, – иронично заметил Гуров.

– Так и он был личностью масштабной, – ответил Вова.

Напарники переглянулись и промолчали.

– Сомневаюсь, – покачал головой Лев Иванович. – И вот почему. Банкет не может быть отправной точкой, потому что у нас была так называемая нулевая смерть, первой погибла Анна, пьянчужка.

– Снова звонить Пономаревой и Чегеваркиной? Спросить их про этот банкет? Может быть, помнят, кто подходил к режиссеру? – предложил Станислав.

– Очень сомневаюсь. Скорее всего, они скажут, что были там по делам музея, походы на подобные мероприятия у них входят в служебные обязанности. Я думаю, что этот козырь мы пока припрячем.

Гуров рассматривал фотографии. Он пытался понять, была ли там сегодняшняя жертва. Учитывая, что ее переодели и накрасили…

– Мария Александровна, не велите казнить, велите миловать, но нам невероятно нужна ваша консультация. Можно сказать, непосредственно по вашим служебным обязанностями, – сказал Гуров, набрав номер Чегеваркиной.

– Лучше бы своими обязанностями занимались! Чем я могу вам помочь, полковник? – Мария говорила в телефон спокойным ровным голосом, и по тону было слышно, что она улыбается, значит, она, скорее всего, в этот момент находилась на каком-то мероприятии и даже если бы очень хотела закатить очередной скандал полковнику, у нее бы это не получилось. Все-таки из того, что Гуров узнал про Чегеваркину, он понял – она была действительно хороша в работе, и многие говорили, что именно приход Марии в Пушкинский стал настоящим подарком судьбы для музея. Ее всегда приглашали на Новогодний президентский прием в Екатерининском зале в музеях Московского Кремля, и именно она стала инициатором того, что в Пушкинском музее стали проводить похожие балы для новой знати. В некоторые двери она стучалась, какие-то двери перед ней открывали, а были и те, что пробивная Чегеваркина распахивала с ноги.