Книга Забава для избранных, страница 170 – Алексей Макеев, Николай Леонов

Ничего, кроме поговорки «В тесноте, но не в обиде», обстановка бани, переоборудованной под жилье, сыщику не сказала, и он вышел на свежий воздух, поинтересовавшись у Осипова, нашли ли внутри эксперты что-то интересное. Тот отрицательно покачал головой. Гуров кивнул в ответ, словно и не ждал от криминалиста другой реакции. А затем осмотрелся по сторонам.

– Виктор Михайлович, а что это за дерево такое? – кивнув в сторону сада, поинтересовался сыщик.

– Яблоня, по-моему, – пожал тот плечами в ответ. – Я не очень хорошо в растениях разбираюсь.

– Нет, это грецкий орех, – поправил своего сослуживца сержант, который, закинув за спину автомат, топтался у угла бани, обеспечивая защиту криминалистам на случай возможного возвращения Рахимова. – У моей тещи на даче такой же. Правда, у нас молодой еще. Не плодоносил ни разу.

– Я смотрю, грецкий орех в Подмосковье популярное растение, – фыркнул сыщик. – Сержант, сходи посмотри, там орехи не валяются, случайно?

– Нет, товарищ полковник, – отчеканил полицейский. – Я уже смотрел ради интереса. Там даже ни одной скорлупки нет. Или все подчистую собрали, или он в этом году не плодоносил совсем. Такое у грецких орехов периодически бывает.

– А в бане грецких орехов не было? – повернулся Гуров к капитану.

– Нет, Лев Иванович, – пожав плечами, ответил тот.

– А в сгоревшем доме? На чердаке? – Сыщик внимательно посмотрел по сторонам.

– И там ничего, кроме старой рухляди, не нашли, – пояснил эксперт.

– Ладно, – снова кивнул Гуров, словно говоря, что ничего другого он и не ожидал, а затем полез по приставной лестнице на чердак над баней.

Мешочек с «драгоценностями» Рахимова висел между сухими березовыми вениками на поперечине в дальнем углу чердака, и от входа его видно не было. Зато отлично просматривались несколько цепочек следов, ведущих туда. Пол чердака (или потолок бани) был засыпан толстым слоем древесных опилок, видимо, для термоизоляции, и на них четкие следы, которые ни за что бы не сохранились, но поверх опилок лежал толстый слой пыли, с половину сантиметра глубиной, и вот на нем подошвы обуви отпечатались отлично. Гуров разобрал по крайней мере три разных следа, ведущие вглубь чердака. Один явно принадлежал эксперту, который и обнаружил тайник, а вот два других были разными по отпечаткам подошв, но одинаковыми по размеру обуви. И сыщик предположил, что они, скорее всего, принадлежат одному человеку – самому Рахимову. То есть свой схрон он, вероятно, никому не показывал и про него не говорил.

Пригибаясь, чтобы не задеть головой за балки, Гуров прошел вглубь чердака и осмотрел место, где хранился мешочек. Собственно говоря, ничего примечательного тут не было, и криминалисты перестраховались, решив оставить тайник на месте для осмотра сыщика. Рахимов просто повесил его на крючок из толстой алюминиевой проволоки, на каких висели и веники, и никаких пометок или дополнительных улик рядом не оставил. Однако Гуров все равно был благодарен Осипову за то, что тот проявил такую, пусть в этот раз и излишнюю, предусмотрительность. Это было гораздо лучше, чем топорная работа некоторых экспертных групп, после которой определить какие-то детали, касающиеся исследованной ими находки, было просто невозможно.

Мешочек действительно был холщовый и, возможно, когда-то отличался темно-желтым или бледно-бежевым цветом. Однако сейчас он был настолько измазан грязными руками или просто долгим лежанием в пыли, что казался грязно-серым с отдаленным оттенком желтизны. Гуров осмотрел его со всех сторон и лишь затем снял с крючка, после чего отправился со своим трофеем вниз, к экспертам. Те уже приготовили около бани раскладной стол и все необходимое оборудование для своей работы, к которой собирались приступить, как только Гуров даст на это команду.