Онлайн книга «Скромная жертва»
|
– Ну, что новенького, Игорь Федорович? – осведомился Гуров, войдя в кабинет Гойды. Тот кивнул на кресло напротив, щелкнул кнопкой чайника и поинтересовался: – Чай, кофе, Лев Иванович? Есть свежее печенье. Ты небось весь день на ногах. А рассказывать буду долго. – Давай кофе, – согласился Гуров, усаживаясь. – Что, выяснилось что-нибудь интересное? – Да как тебе сказать, – пожал плечами Гойда. – Не скажу, что сильно интересное. А что пользы касается – время покажет. Так вот, Екатерина Кольцова, в девичестве Муромцева, отличалась характером сложным и своеобразным. Родители убитой Кольцовой были уверены: Сергей Кольцов невиновен. Он действительно любил их дочь, долго за ней ухаживал. Между прочим, до замужества Катя встречалась с сыном друзей Муромцевых, людей небедных, занятых в бизнесе. Костик, так его звали, родителям Екатерины не слишком нравился: чересчур уж избалованный юноша. И они пытались дочь отговорить от этих отношений. Хотя, казалось бы, напротив, должны бы настаивать на удачном со всех точек зрения браке. Но Катя закусила удила, что с ней частенько случалось, и заявила, что намерена жить своей жизнью и думать своими мозгами. Правда, жизнь внесла свои коррективы в ее планы. Катюша застала Константина с любовницей. Разумеется, оскорбилась. И ответила на ухаживания Сергея. И нет, родители Кати знали, что она влюбилась в Сережу, не сразу, но все же. Он им очень понравился – серьезный парень, надежный, и дочь их любит. И брак их был счастливым. – Они были в курсе, что Катя повернута на детях. Ну сложился у девушки такой вот образ настоящей семьи: муж, жена, ребенок. И в принципе Муромцевы готовы были помогать дочери материально, они бы от этого не обеднели. Но Катя отказывалась: говорила, квартиру им и так подарили, а все остальное они с Сережей сами сделают, сами заработают, – рассказывал Гойда. – А что тот бывший жених? Мог он внезапно возникнуть на горизонте? – озадачился Гуров. – Муромцевы уверены, что да, мог. Говорят, Катя с ними делилась: Костя периодически звонил, предлагал встретиться, обсудить что-то там. Вроде как пытался ее вернуть, говорил о том, что ошибся и теперь обо всем сожалеет. Но Екатерина… – Упертая, да, – хмыкнул Лев Иванович. – И не соглашалась идти на примирение. Да и зачем ей это? У нее муж, которого она, судя по всему, любила. И вообще. Только контакты этого Костика ты мне все равно дай, проверю на всякий случай. – Да, конечно, проверяй, – махнул рукой Гойда. – Был бы толк. А у тебя как? – А у меня все интересно, – и Гуров вкратце поведал Гойде о том, что выяснил у Сергея Петровича. – К Сергею Кольцову пустишь? – А сходи, поговори. Будет ли он общаться, не знаю. Ну да не маленький, сам разберешься. Разберется он, куда он денется. И Гуров снова отправился в СИЗО. – Сказал же, больше ничего с собой делать не буду, – холодно приветствовал его Сергей Кольцов, кивая на перемотанные бинтами запястья. – Хватит глупости творить. – Это правильно, – согласился Гуров. – А скажите мне, пожалуйста, Сережа, что у вас за история с любовницей была? – Что за… откуда вы… – возмутился Кольцов. – Работа у нас такая – все знать, – небрежно ответил Гуров, вглядываясь в лицо парня. И понимая, что ничего-то от него на сей раз не добьется. Тот замкнулся в себе, переваривает свалившееся на его плечи. Тут еще и попытка суицида под действием стресса и какой-то безысходности. И все-таки полковник попытался вывести Кольцова на откровенность: – Сергей, вы же понимаете, что положение у вас серьезное. Вы подозреваетесь в убийстве жены, а заодно и соседа. Как насчет откровенно ответить на мои вопросы? |