Книга Скромная жертва, страница 168 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– И ты ему поверил? – с горечью усмехнулась Наталья Семеновна.

– Поверил, – сурово отрезал Сергей Петрович. – Он говорил правду, я психолог, я задавал ему правильные вопросы. Сын назвал это внезапным наваждением. Как оно мгновенно началось, так же моментально и закончилось. С кем, где – тут я не помогу, не в курсе. Но Сергей вспоминал случившееся с болью. Прежде всего из-за Кати. Он любил ее. Он очень сильно любил ее! Я могу только представить, каково ему было после разрыва на стороне очнуться и осознать все, что случилось. Он мне признался, что был в тот момент нетрезв, что та девушка опоила его, заговорила. Он уверял меня, что разорвал эту связь сам, что она не хотела его отпускать. Назвал ее колдуньей.

– Катя могла как-то узнать о его измене? – спросил Гуров.

– Упаси вас боже! – воскликнула Наталья Семеновна. – Конечно, нет. Иначе бы они сразу же развелись. Катюша – человек, который не простит… не простила бы измены. Она это расценивала как предательство. Как-то болтали с ней по-девичьи, – пояснила Наталья Семеновна в ответ на недоуменный взгляд мужа.

– Мы не знаем, что там происходило, – заметил Сергей Петрович. – Может быть, сын во всем ей признался. Нас там не было, Наташа.

– Ты как ребенок, Сергей Петрович! – обиделась жена. – Тебя послушать, так ты уверен, что все так, как ты видишь, а не по-другому!

– Давай успокоимся? – предложил жене Сергей Петрович. – Сколько можно говорить на эту тему?

– Нашего сына обвиняют в убийстве жены, – холодно напомнила ему Наталья Семеновна. – Была измена. А теперь Катя мертва. Как ты думаешь, есть ли у полиции другой подозреваемый?

Наталья Семеновна взглянула на Гурова.

– Я гораздо бо́льший реалист, чем мой муж, – сказала она. – Он хоть и лечит человеческие души, но реальную жизнь знает плохо. Подожди, Сергей Петрович, дай я закончу. Как мать я осознаю серьезность положения моего сына. Убеждаю себя в том, что он никого не убивал, но сразу вспоминаю, как сильно мы, родители, можем ошибаться в своих детях. Поэтому я просто надеюсь на то, что следствие разберется. Что не будет ошибки. Что мой сын окажется ни при чем.

В ее глазах стояли слезы. Гуров понимал и видел, насколько измучены Кольцовы, в равной мере, но по-разному с каждой стороны. Ему очень не хотелось, чтобы жизнь Натальи Петровны, которая мыслила более здраво, чем ее муж, оборвалась бы прямо здесь и сейчас – мать Кольцова действительно не выглядела здоровой.

– Что сын еще вам рассказал о той девушке? – обратился он к Сергею Петровичу. – Или это все?

– Никаких подробностей не было, – покачал головой Сергей Петрович. – Я все озвучил.

– Если что-то вспомните…

– Не вспомню, – уверил Гурова Сергей Петрович. – Разговор с сыном… Вернее, его признание не заняло много времени.

– А как психолог как вы расцениваете его состояние?

– В какой-то момент психолог уступил месту родному отцу пациента. А что может сделать отец в таком случае? Я выслушал сына, стараясь не перебивать. Не давал никаких советов или рекомендаций. Не ругал, не поучал, не принижал. Он доверился мне, я не мог вести себя иначе. Хотелось бы знать о той особе немного больше, но…

Он замолчал и захлопал глазами.

– Вспомнили что-то? – с надеждой поинтересовался Гуров.

– Вспомнил, но будет ли это для вас важным? Да это, наверное, ерунда.