Книга Шаг сквозь стену, страница 142 – Алексей Макеев, Николай Леонов

Кто этот Валерий Владиславович Панин? Личность установлена, информация есть. Родился в неблагополучной семье: отец пил, мать горбатилась всю жизнь на двух работах, а сын был предоставлен самому себе. И естественно, его тянуло из дома, где постоянно происходили пьяные скандалы, на улицу. Там было вольготно, там были такие же, как и он, пацаны, там можно было стать лидером или примкнуть к другому лидеру и тем самым возвыситься над прочими сверстниками. И постепенно его втянуло в криминал, а потом он получил срок за нанесение тяжких телесных повреждений во время драки. Отсидев, Панин надолго не угомонился. В обычной жизни его никто с распростертыми объятиями не ждал, кому он нужен с судимостью! И снова своя среда, уличная, криминальная. Ведь там он теперь был немного выше других, он же сидел, повидал колонию, общался с авторитетами уголовного мира. И простые пацаны смотрели на него разинув рот. И как следствие, новый срок за разбой.

Но не все так однозначно было с этим человеком. Из характеристики, полученной из мест заключения, следовало, что парень был непрост. Хитер, изворотлив, ради положения в криминальном мире, ради наживы Панин готов был на многое. В том числе на предательство, на подлость. Скорее всего, для него не существовало таких понятий, как дружба, благодарность, пусть и в понимании обитателей криминального мира.

– Это ты меня приложил, начальник? – без усмешки спросил Панин. – Я думал, не станешь стрелять, народу там полно вокруг было.

– А я думал, что ты не станешь стрелять по той же причине, – ответил Гуров. – Не думал, что случайно попадешь в невинного человека?

– Кому что на роду написано, – пожал плечами Панин. – От судьбы не уйдешь.

– Значит, ты смирился с тем, что попался и что тебе опять сидеть, – изобразил удивление Гуров. – Но у нас с тобой на роду разное написано. Тебе написано жить за счет других, красть, убивать и отбирать у любого кусок хлеба, если он слабее тебя. И сидеть потом за это, а может, со временем и вышку получить. А мне написано на роду ловить таких, как ты, и сажать их. Иногда приходится и стрелять, рисковать. Но риск у нас разный, цель риска разная. Между прочим, расстояние было маленьким, я мог тебе и в голову выстрелить, но стрелял я по ногам.

– И что? – Панин болезненно вскинул брови. – У вас закон такой, чтобы по ногам стрелять. Че я, не знаю, что ли!

– Не знаешь, – спокойно возразил Гуров. – Закон у нас, как ты это называешь, требует любыми способами предотвратить преступление, защитить граждан от преступника. И среди этих требований к работникам полиции нигде не сказано, что надо щадить вооруженного преступника, потому что он тоже, видите ли, человек, у него была когда-то мама и вообще мы живем в гуманном обществе, где человек человеку друг. Дело в том, что ты и тебе подобные нам не друзья и членами нашего общества вы считаетесь весьма условно. Только потому, что живете и имеете паспорт гражданина нашей страны. Но, учитывая, что вы не соблюдаете законы нашего общества, а в основном нарушаете их, вы для общества опасны. И когда ты с оружием в руках, когда ты стреляешь в кого-то, это угроза обществу, и я могу тебя просто застрелить и не думать о том, что ты источник сведений, что можешь мне что-то важное рассказать про своих дружков. Не ты, так другой расскажет. Среди вас много таких, кто хочет жить, не хочет лишний раз сидеть, хочет выслужиться. И ты не исключение, Панин.