Книга Шаг сквозь стену, страница 197 – Алексей Макеев, Николай Леонов

– Прошу. – Орлов сделал приглашающий жест в сторону административного коридора музея и добавил, ехидно глядя на Гурова: – Мсье!

Гуров шел за Орловым рядом с Мари. Впереди кто-то, очевидно переводчик, показывал дорогу иностранцу. Говорили по-французски, и обе группы оказались возле двери заместителя директора музея. Орлов протянул Гурову электронный переводчик с маленьким наушником. Французом оказался высокий статный господин с пушистыми седыми усами. Было ему лет шестьдесят, и, судя по его костюму и ботинкам, был он миллионером, если не миллиардером. Гуров вспомнил про намеки Мари во время видеобесед и насторожился.

– Господа, прошу всех садиться, – предложила Мари по-французски. – Представлю собравшихся здесь. Меня знают все, потому что я занималась организацией этой встречи. Теперь представлю господина Жюльена Карона с французской стороны, генерала полиции Орлова с российской стороны и полковника Гурова тоже с российской стороны. Господин Карон, я пригласила вас сюда в музей, чтобы здесь, под сводами этого храма культуры, выяснить один вопрос, имеющий международное значение. Касается этот вопрос взаимоотношения двух стран, культурного обмена.

Француз насторожился и стал что-то горячо говорить своему переводчику, но тот только разводил руками.

– Господа, мы собрались здесь, чтобы не столько разобраться в одном инциденте, сколько покончить с ним и расстаться в состоянии мира и взаимопонимания. Прошу вашего внимания, я поставлю одну аудиозапись.

И Мари включила запись. Переводчик монотонно и не всегда корректно переводил диалог двух мужчин. А еще Гуров увидел, как господин Карон вцепился руками в подлокотники кресла и весь подался вперед. На записи некто, видимо бывший российский гражданин Поль Лари и специалист из фирмы «Арсен-Пари», рассказывали Жюльену Карону, как можно украсть знаменитую русскую икону. Француз побледнел. Гуров решил, что он сейчас вскочит на ноги, разразится гневными тирадами и покинет кабинет, где его никто не имеет права удерживать. Но почему-то он этого не делал. Мари отключила запись и стала пояснять, что силами российской и французской полиции все лица, участвующие в подготовке хищения, выявлены и арестованы. Им предъявляются обвинения в хищениях, покушении на убийства и тому подобных тягчайших преступлениях.

– Господа. – Француз тяжело поднялся из кресла и подошел к окну. Он постоял, заложив руки за спину, и, повернувшись к присутствующим, продолжил: – Я понимаю, господа, в чем вы меня обвиняете. В организации похищения века. Прошу простить меня, это была мимолетная слабость, вызванная тяжелыми для меня моментами. Моя жена умирает от онкологического заболевания. А нашлись люди, которые убедили меня, что эта икона обладает чудодейственной силой. Что ее нужно повесить в изголовье кровати смертельно больного человека, и она исцелит любого. Поверьте, это был порыв, душевный порыв отчаявшегося человека. Я прошу понимания и снисхождения. Ведь кража не состоялась, да и смог бы я в последний момент сказать «да», взять реликвию в руки и принести к себе домой? Поверьте, я даже не знал об убийствах и никогда бы не одобрил подобных действий. За жизнь не платят чужими жизнями. Я могу заплатить только своей, если бы это помогло моей жене. Увы, даже моя жизнь ничего не изменит. Она очень плоха сейчас.