Онлайн книга «Секреты, которые убивают»
|
– Ну, как тебе наш занавес? Его только сегодня привезли и повесили… В ответ сыщик, не кривя душой, заявил, что занавес великолепен, не во всех московских театрах такой увидишь. Действительно, сцену теперь загораживало от глаз зрителей темно-синее полотно, расшитое звездами, птицами и цветами. Занавес сам по себе был прекрасным зрелищем, на него хотелось смотреть и смотреть. Но вот солнце коснулось вершин окружающих сцену деревьев, вся поляна оказалась в тени, и тогда за сценой мелодично ударил колокол: один раз, потом два и, наконец, три. Занавес медленно раздвинулся, и перед зрителями предстала дворянская усадьба, в которой и происходило действие спектакля. Организатор всего представления, Павел Петрович Теплов, игравший доктора Астрова, пил чай, а какая-то женщина в годах, которой Гуров вчера на репетиции не видел, его угощала. «Ага, это, наверное, старая няня Марина, – сообразил сыщик. – Вчера ее не было, но сегодня Теплов ее нашел». Действие развивалось, появились Молчунов, игравший дядю Ваню, затем Кондрашов, жена Теплова, его дочь… Прозвучали обвинения в адрес профессора, затем знаменитый монолог Астрова о лесах. Теплов произнес эту речь с большим чувством, и по лицам зрителей было заметно, что он привлек их внимание. Никто и не заметил, как первое действие подошло к концу. Когда занавес закрылся, Гуров решил отправиться за кулисы – увидеть Марию, сказать ей пару слов одобрения. Он чувствовал, что жене сейчас это необходимо, а он старался радовать ее при любом удобном случае. За кулисами, как это обычно бывает, царила суматоха. Василий Зорин, игравший Телегина, проверял, хорошо ли пожилая женщина, игравшая няню, помнит роль (выяснилось, что в последний момент изобразить няню согласилась теща самого Зорина). Геннадию Кондрашову спешно подыскивали другие очки: он заявил, что в тех, что ему дали, он ничего не видит, а в реальной жизни он очков не носит. Найти нужные было трудно. Гуров подошел к жене и сказал ей, что он любовался ее прекрасной игрой. Мария от этих слов просто расцвела. – Правда? – воскликнула она. – Я так рада! Конечно, у меня в этом действии всего пять реплик, но они такие ответственные… А какое у тебя впечатление от остальных? – И остальные играют отлично, – заверил ее Гуров. – Особенно ваш художественный руководитель. Когда он произносил монолог о лесах, его так слушали… – Я очень рада! – повторила Мария. – Значит, он играл отлично? А ведь ему все время мешали… – Кто мешал? – спросил Гуров. – А ты не догадываешься? Наверное, его великая любовь, эта самая Инна. Два раза во время действия у него звонил телефон. Хоть и за кулисами, а все равно близко, можно услышать. Как Павел Петрович в этот момент не сбился, не перепутал слова, просто не понимаю. Вот, видишь, его сейчас нет – наверное, ушел куда-нибудь в сторону, ведет переговоры. А вот и Павел Петрович вернулся! Значит, скоро начнем второе действие. Да, ты имей в виду: чтобы сократить время спектакля, Павел Петрович решил не делать антракт между вторым и третьим действием, их будем играть подряд. – Значит, решительное объяснение произойдет сейчас? – Ну да, в конце второго действия. Ну все, иди! Гуров вернулся на свое место. В этот момент, поскольку сумерки уже сгустились, вспыхнули лампы, размещенные по бокам сцены. Она засверкала, но окружающее пространство сразу потонуло во мраке. В общем, все стало еще более похожим на настоящий театр. Занавес раздвинулся, и действие пошло дальше. Неблагополучие, царившее в старой усадьбе, проявлялось все острее. Дело явно шло к открытому конфликту. Вот уехал доктор Астров (то есть ушел со сцены Павел Теплов, чтобы до конца действия больше не возвращаться), вот профессор Серебряков собрал всех на совещание и заявил, что хочет продать имение… Действующим лицам оставалось произнести всего несколько реплик, после чего должен был прозвучать выстрел. Гурову даже показалось, что Молчунов, игравший дядю Ваню, нащупывает в кармане свой «глок». |