Книга Секреты, которые убивают, страница 122 – Алексей Макеев, Николай Леонов

Тут Гуров сообразил, что очень многое мог бы дать осмотр телефона погибшего миллионера. Сообразил и другое: там, на сцене, он не видел этого телефона. Теплов не держал его в руке, что было бы естественно для человека, которому только что позвонили, и телефон не лежал рядом с телом на полу.

«Может быть, телефон нашли у него в кармане? – подумал сыщик. – Надо завтра в первую очередь позвонить Гришину и узнать, нашелся ли телефон убитого».

Тут Гуров вспомнил о таком старом способе связи между возлюбленными, как записка. «Может быть, Инна написала ему записку и незаметно ее передала? – думал он. – В таком случае записка точно должна лежать у него в кармане. А если он захотел от нее избавиться, то выбросил где-то за сценой. Надо завтра же осмотреть это место».

После этого сыщик еще немного подумал о том, кто мог бы вызвать Теплова на сцену. Но никто больше ему на ум не приходил. «Его жена Юлия и дочь Света были рядом с ним, – размышлял сыщик. – А кого еще будет слушать такой человек, как Теплов?» Таких людей Гуров представить не мог, а потому перешел ко второму вопросу: кто выстрелил в бизнесмена?

«Конечно, можно представить и такую ситуацию, – думал он. – Допустим, убийцей все же является Молчунов. Он задумал извести своего давнего врага, и только поэтому согласился участвовать в постановке, которую затеял Теплов. И он придумал, как решить проблему холостых зарядов и превратить один из патронов в боевой. Для этого надо зарядить боевой патрон в холостую обойму, поставив его вторым по счету. Или третьим? Да, можно и третьим. Тогда события будут развиваться следующим образом. Когда по сюжету пьесы дядя Ваня, то есть Молчунов, вместе с профессором, то есть Кондрашовым, убегает «в соседнюю комнату», то есть выходит за декорацию, Молчунов стреляет в небо. Все в зале слышат этот выстрел. Затем испуганный герой Кондрашова возвращается на сцену, Молчунов бежит за ним и стреляет второй раз, снова холостым патроном, и тут же, без перерыва, стреляет боевым – но уже не в профессора Серебрякова, а в доктора Астрова, то есть в Теплова. Два выстрела в ушах зрителей сливаются в один, они ничего не замечают. Да, такое могло случиться…»

Дойдя в размышлениях до этого места, Гуров стал вспоминать, сколько выстрелов он слышал. Он, в отличие от остальных зрителей, часто слышал стрельбу и научился отличать один выстрел от другого. И он мог бы поклясться, что на сцене, после возвращения героев из-за кулис, раздался только один выстрел.

«А может, это и был тот самый роковой выстрел? – внезапно подумал сыщик. – Может быть, никакого второго холостого не было? И Молчунов, выбежав на сцену, сразу выстрелил в своего врага Теплова? А как же вторая холостая гильза, которую он нашел?»

И тут же сыщик нашел и ответ на этот вопрос. «А не было на полу никакой второй холостой гильзы, – пришло ему в голову. – Она все это время лежала у Молчунова в кармане. Он незаметно вынул ее, присоединил к первой и обе отдал мне. Напрасно я доверил ему искать эти гильзы! Я почему-то сразу поверил в его невиновность. А ведь я стреляный воробей, должен знать, что в ходе расследования никому полностью доверять нельзя…»

Некоторое время он сидел, обдумывая этот вариант. И чем больше думал, тем меньше верил в такое развитие событий. «Если в Теплова стрелял Молчунов, то как быть со словами доктора, что стрелок должен был находиться выше убитого? – размышлял Гуров. – А главное – звук выстрела. Ведь боевой выстрел звучит совсем не так, как холостой. И я должен был услышать эту разницу. Но я могу поклясться, что на сцене прозвучал холостой. Так что незачем себя винить за доверчивость, незачем обвинять Молчунова. Может, он и виноват, но все равно все обстояло иначе, убийство было совершено хитрее, чем я сейчас придумал».