Книга Сам себе приговор, страница 124 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Ох и хитер ты, Лева, – рассмеялся Орлов. – Знаешь, на какое больное место нужно надавить, чтобы получить желаемое. Лады, пришлю к тебе казачка. Но с условием, что за два дня ты все раскроешь.

– А вот этого я обещать не могу. Кто знает, как дело может обернуться, – честно ответил Гуров. – В нашей работе всякое бывает, сам знаешь. Но обещаю, как бы там ни было, вернуть присланного тобой сотрудника в целости и сохранности через два дня.

– Хорошо, договорились. Через час жди.

Орлов отсоединился, но сразу перезвонил.

– Забыл спросить, какие новости от отпускника. Добрался без приключений?

– Добрался с приключениями, но подробностей я и сам пока не знаю. Вечером, если будет время, перезвоню ему и узнаю.

– Ну привет от меня передай. Пусть отдохнет хорошенько. У меня на него виды есть.

– На него, а значит, и на меня? – насторожился Гуров.

– Совсем не обязательно. Смотрю, ты привык в паре со Станиславом работать? Глянь, не оторвешь вас друг от друга, – усмехнулся Орлов и без дальнейших пояснений прервал разговор.

– Надо же, какой загадочный, – пробормотал Гуров и, посмотрев на часы, направился к криминалистам собирать нужные для разговора с Тарасовым данные и вещи, принадлежащие жертве.

– Проходите, Эдуард Никитович, и садитесь вот сюда, – пригласил Лев Иванович Тарасова, когда дежурный провел тренера до кабинета Углова.

В комнате сейчас находился еще один оперативник, который пришел, чтобы написать и отпечатать какие-то нужные ему бумаги. Но Гурову он нисколько не мешал, чего нельзя было сказать о тренере.

– Я не могу долго у вас рассиживаться. У меня в половине шестого назначена встреча, – громко заметил Тарасов, опускаясь на стул и косясь на сосредоточенно печатавшего оперативника за соседним столом.

– Надеюсь, что мы быстро разберемся со всеми формальностями и отпустим вас.

Интонации голоса Гурова совсем не были многообещающими и ставили под сомнение его слова. Этот нюанс не ускользнул от Тарасова, и мужчина нервно поерзал на стуле.

– Что вы хотите от меня узнать? – спросил он.

– Напомните мне, при каких обстоятельствах ваша жена ушла из дома вместе с дочерью, – попросил Лев Иванович и приготовился записывать ответ Тарасова.

– Я не понял, вы меня в чем-то подозреваете? – кивнул Эдуард Тарасов на листки бумаги, лежащие на столе перед Гуровым. – Если это так, то я хочу знать, в чем состоят ваши подозрения, а если нет… Зачем вы собираетесь записывать мои ответы? Я думал…

– Вы думали, что я пригласил вас просто побеседовать и поговорить за жизнь? – чуть наклонив голову, спросил Гуров. – Ах да, я ведь вам не сказал при нашей первой встрече, что кроме найденной в мусорном контейнере дамской сумочки с документами вашей жены там же было найдено тело. Женское тело. Упакованное в мешок. Тело без головы…

Гуров специально говорил неторопливо и с расстановкой, перечисляя все нюансы страшной находки, и при этом внимательно следил за реакцией Тарасова. Тот вдруг стал бледным, как привидение. Причем побледнели и лицо, и шея, и руки. Лев Иванович даже испугался, что Тарасова сейчас хватит сердечный приступ. Что кровь отольет не только от лица и рук, но и от сердца, а вернуться обратно забудет. Поэтому он быстро спросил:

– Вам плохо? Может, вызвать врача?

– Воды, если можно, – просипел внезапно потерявший голос тренер по гандболу.