Книга Сам себе приговор, страница 73 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– С момента смерти его отца прошло пять месяцев, – напомнил Гуров. – Думаете, этого срока Александру не хватило, чтобы прийти в себя?

– Все люди разные, – ответил Максим. – Кто-то вон всю жизнь валерьянку глотает, с фото умершего засыпает и просыпается, чуть ли не живет на могиле. Сашка пытался выбраться самостоятельно, но отказ от психотерапии стал худшим решением в его жизни. Если его убили, то я… Я не знаю. Я не хочу об этом думать. Иначе тогда сам сломаюсь. Он же там был со своим друзьями, они адекватные. Сашка рассказывал, что Сонька с него пылинки сдувает, никому в обиду не дает, аж душит своей любовью. Не то чтобы мне было все равно, что там с ним случилось, вы же понимаете. Но если его убили, то, наверное, вы бы уже знали, да? Вышли бы на след, нашли какие-то следы борьбы, не знаю. Но ведь ничего из этого полиция не увидела. А так нам выкатили причину, с которой я смирился, – суицид. Я не… Мне очень сложно, поймите меня правильно. Только-только научился без него жить… Его ведь все равно не вернешь.

Гуров его понял. Он был согласен со многим из того, о чем говорил Максим. Волков живет в собственном аду, пытаясь приладиться к новой реальности. Молодой сильный мужчина, спокойный только с виду. Не найдя правильных ответов, Максим в конце концов придумал свои, и этим успокоился. Ему это почти удалось. Но когда-нибудь настанет момент, когда Волков захочет знать правду. Не свою, придуманную, а настоящую, пусть и убийственную.

Они подошли к выходу из парка. От автобусной остановки шли несколько молодых мамочек с колясками. Максим отвернулся, словно стараясь избежать встречи с теми, кто продолжает заниматься повседневными делами, гулять с детьми и болтать о всякой ерунде.

– Если вы закончили, то я пойду, – сказал Максим. – Дел сегодня много. Но мне сейчас в другую сторону.

– Если у меня возникнут вопросы, то я с вами свяжусь, – предупредил Гуров. – Хотя ваша строгая секретарша ясно дала понять, что так просто к вам не пробиться.

– Маринка, – усмехнулся Максим. – Она такая, да. Она администратор. Поговорю с ней. Больше так вести себя не будет.

Они пожали друг другу руки. Вопросов больше не осталось, хоть изначально Гуров и планировал пообщаться с Максимом подольше. Но то ли настроение последнего, то ли его внезапные реакции пока что указывали на то, что разговор можно и отложить.

Гуров уже прошел часть пути, когда у него зазвонил телефон. Номер показался ему знакомым.

– Лев Иванович, это Максим, мы только что…

– Я узнал, Максим, – перебил его Гуров. – Что случилось?

– Я уже в такси еду, а так бы вас догнал. Но я только что вспомнил. Ремень. Я же привез Сашке ремень из Твери. Могу я его забрать?

Гуров не помнил никакого ремня. Ни в Сашиных вещах, ни на месте обнаружения тела его не было.

– Опишите его, пожалуйста, – попросил Гуров. – Я еще раз проверю все вещдоки.

– Он из черной натуральной кожи, с массивной бронзовой пряжкой в виде змеиной головы. По обе стороны от пряжки идут вставки из кожи оранжевого цвета. Ручная работа. В Твери меня познакомили с мужиком, который изготавливает из натуральной кожи всякие штуки типа перчаток, ремней, кошельков. Даже обувь и одежду может сшить. Любой предмет делает только в одном экземпляре, ни у кого больше нет такого. Клеймо свое ставит. Я этот ремень швырнул в Сашку, когда уходил. Если помните, мы поссорились.