Книга Сам себе приговор, страница 99 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Хорошо, я все понял, – успокоил Гуров начавшего опять волноваться священника. Он повернулся к дежурному и сказал: – Я сейчас посмотрю, что там за тело, а ты позвони на Петровку. Пускай пришлют к храму Казанской иконы Божией Матери кого-нибудь для оцепления места. Ну и оперативника, естественно. Не помню я, чья это территория…

– Понял, – коротко ответил дежурный и повернулся к телефону.

– Пойдемте, отец Владимир, посмотрим, что вы там нашли, – кивнул священнику Лев Иванович и первый направился к выходу.

– Это не я нашел, а мой сторож и дворник Саня. То есть Александр Вяткин. Он первый сказал, что в мешке мертвое тело. Они с Тахиром, это парень, что мусор вывозит, стали мешок поднимать, чтобы в мусоровоз закинуть, ну Саня… Александр и сказал, что там тело. Он хотя и контуженый, в Чечне когда-то воевал, но что в этом мешке лежит, сразу определил. Мы сначала не поверили. Очень уж диким все это показалось: возле храма – и мешок с телом! Но мешок развязали. Так оно и оказалось, как он говорил. Точно, мертвое тело в нем лежит, – отец Владимир торопливо стал объяснять Гурову ситуацию, при которой был найден труп.

– Мешок на земле, я так понял, лежал? – уточнил Лев Иванович.

– Да, возле контейнеров. Вечером его не было. Утром только появился. Хотя, – вдруг засомневался протоиерей, – надо, опять же, у Сани уточнить.

– Уточним, – бросил на ходу Гуров, и весь оставшийся путь до храма они прошли молча.

Отец Владимир оказался прав насчет зевак. У контейнеров, кроме мусорщиков и Сани, стояли несколько зевак: старушка, которая обычно сидела на ступеньках храма и просила милостыню, Алена, которая так и не ушла открывать церковную лавку, и молодой паренек на велосипеде, который, по всей видимости, просто проезжал мимо и, увидев скопление народа, решил полюбопытствовать, что, собственно, случилось. В руках у паренька был смартфон, которым он явно собирался фотографировать или, может, снимать видео, если вдруг выяснится, что происходит нечто из ряда вон выходящее.

– Ты чего тут отираешься? – Гуров строго посмотрел на парнишку. – А ну, брысь отсюда, если не хочешь, чтобы я тебя в подозреваемые записал и задержал для допроса. Что ты тут потерял? Езжай, куда ехал.

Паренек быстро спрятал смартфон в карман и, схватившись двумя руками за руль велосипеда, отъехал подальше от храмовой лестницы, но совсем уезжать не стал, а присел возле велосипеда, сделав вид, что приключилась какая-то неполадка с колесом.

Гуров, глядя на парнишку, укоризненно покачал головой, но больше ничего говорить не стал, а подошел ближе к мужчинам, стоявшим между мусоровозом и контейнерами. Поприветствовав троицу, он коротко сказал:

– Показывайте.

Контуженый Саня рассмеялся и, отодвинувшись в сторону, указал на мешок:

– Вот, там тело. Женщина, кажется. Нога в чулке, видите?

Гуров видел. Из большого черного полиэтиленового мешка торчала женская узкая ножка в плотном капроновом чулке.

«Хотя почему в чулке? Скорее всего, в колготках. Чулки сейчас мало кто носит», – отчего-то подумалось Гурову.

– Никто ничего не трогал, – сказал полный мужчина с рыжеватыми густыми усами, стоявший позади Льва Ивановича. – Я только когда веревку разрезал, за край немного придерживал. Да Саня с Тахиром, когда мешок поднимали, малость наследили.