Книга Места здесь тихие, страница 29 – Николай Леонов, Алексей Макеев

«Любопытство. Любопытство и самонадеянность. Нервы себе щекочут, заигрывают кто с душегубами, кто с чертями. И никак не могут сообразить, что в какой-то момент звериная суть вылезет наружу и любой, кто считает, что с ним-то такого точно не произойдет, весьма удивится. Если успеет, конечно…»

Он сделал еще глоток и поморщился.

Нет, серьезно. Жаль, что Лера, объективно умница, в этом деле выступала именно на стороне нечистой силы, эксплуатируя все эти «места силы», получая деньги с глупышек, им поклоняющихся. Решила возглавить процесс, забыв, что «шеф» в этом деле может быть только один, остальные не более чем исполнители.

Метафизические рассуждения прервало появление жены.

— Ох, всё. На сегодня я свой долг искусству отдала, — сообщила Мария, потягиваясь. — Ну а ты что, так и сидишь? Что у тебя тут интересного?

— Да так, — уклончиво отозвался супруг, — думаю, думаю… а что с моими иждивенческими настроениями? Они прощены и позабыты, могу дальше злоупотреблять хорошим ко мне отношением?

— Конечно.

«Да уж, логика — это не всегда ее. Но если бы женщины были логичны, как бы они сводили с ума здравомыслящих мужчин?»

— Тогда расскажи мне, пожалуйста, коли твоя добрая воля, побольше про места силы в районе Шужкопы.

Жена вздохнула с юмористическим смирением и деликатно заметила: мол, интернет-то на что?

— То есть не хочешь пообщаться с любимым, поведать ему на ночь пару-тройку страшных историй в духе Гоголя?

— Ой, всё. Выбор у меня скудный — или добровольно все рассказать, или слушать невнятные жалобы и нытье, — ворчала Мария, отодвигая супруга от ноутбука и исполняя на клавиатуре некую ораторию. — Выбираю первое. Внимание на экран.

Гуров послушно полюбовался на кусок плиты, утопленной во мхи и зелень, в окружении чахлых кустиков, густо увешанных различными ленточками, тряпицами, а то и фрагментами нижнего белья.

— Это так называемый Волчий камень, к нему не зарастет народная тропа.

— Трусы-майки при чем?

— Приносят от болящих, — объяснила жена. — А если в день летнего солнцестояния омыть камушек, собрать эту воду и дать выпить, то или сразу выздоровеет, или тотчас помрет.

— Так себе рулетка, — заметил он, — и, судя по обилию текстиля, ходят толпы.

— И это несмотря на то что, чтобы добраться до камушка, надо ножками немало пройти по лесам и топям. Идем дальше.

Следующий представитель: причудливо скрученные жизнью два дерева.

— Что за кривые березки? Тоже чудесные?

— Еще какие. Это так называемая Волчья верность, сюда захаживают одинокие дамы, брошенные жены, а заодно и молодожены после загса.

— Не к Вечному огню, и то хлеб. Да уж, я смотрю, у них тут на каждый чих припасен платок, для каждой нужды своя бумажка.

— Так о том и речь шла, помнишь? Местность прям утыкана достопримечательностями, от которых чувствительные натуры буквально в истерике. Вот еще пример…

За этим последовал еще пример, и еще, и за четверть часа виртуальной экскурсии полковник Гуров еще более расширил свои сознание и кругозор, ознакомившись с массой артефактов. В самом деле, концентрация различного рода чертовых седел, ухающих топей, бездонных озер и прочего поражала.

«А ведь Лера-то рассудила правильно, — признал он про себя. — При таком количестве точек притяжения экзальтированных дамочек, вечно учащихся и не могущих в разум прийти, проект просто обречен на успех. Хорошо ли спекулировать на недоразвитости ближнего — конечно, нехорошо. Зато как прибыльно».