Книга Места здесь тихие, страница 31 – Николай Леонов, Алексей Макеев

— Нет, не имею ни малейшего, — признал Гуров.

— А ты почему?

— Потому что как на заказ вскрылись новые обстоятельства, точнее, ряд фактов, добавляющих перцу той местности. Смущает меня, видишь ли, концентрация в тамошних краях разнообразных достопримечательностей, которые вряд ли могут пропустить все уверенные в своем праве командовать вселенной.

— Неужто?

— Да. И отмахиваться от этого просто нелепо.

— Просвети, сделай милость.

Гуров глянул на запястье: что ж, до аудиенции у руководства еще есть пара часов.

…Спустя четверть же часа Крячко откинулся на спинку кресла, прикрыл ладонью глаза:

— Лева, пощади. Я ослеп от блеска перспектив.

— И поглупел?

— Нет, это чуть позже проявится, — пообещал Станислав. — Эх, Лева, Лева, ну скажи на милость: чего мы тут дурью маемся, бегаем, мозгом шевелим, или у кого что имеется. А всего-то надобно в нужное место в положенное время полить водички на волчий камень и на бесову осину трусельковую резиночку навязать.

— Не огорчайся, еще не поздно, — утешил коллега.

— Спасибо. Между прочим, давай наконец выясним, в чьей собственности ныне находится эта турбаза. Кто счастливчик, обладающий этим форпостом прямо у райских врат исполнения всех желаний?

— Давай посмотрим.

Потратив битый час, не выяснили ровным счетом ничего: данные собственника оказались скрыты.

— Нет, что-то да выяснили, — заметил Станислав. — Если данных нет, стало быть, владелец — персона частная. Можно запрос оформить в Росреестр, они сдадут…

Как раз когда Станислав подошел к двери, в нее деликатно, негромко постучали. Полковник открыл дверь, на пороге показался не кто иной, как Александр Профессор Радаев.

— Не дождались меня, — искренне огорчился Гуров, указывая на стул, — прошу вас.

— Спасибо, — чуть удивленно отозвался посетитель, присаживаясь. — Вы меня ждали? Я подозревал, что у наших сыщиков с дедукцией отменно, но чтобы до такой степени…

— Раз вы оба так жаждали встречи, то не буду вам мешать. — И Станислав удалился, чуть раздосадованный, — это и понятно, кому приятно, набегавшись по свидетелям, вдруг увидеть, что единственный недопрошенный фигурант, оказывается, сам в состоянии прийти в твой личный кабинет.

Гуров разглядывал посетителя. В целом все ожидаемо. Молод, хотя и щетина нешуточная, и складки носогубные прорезаны глубоко, жестко, не по возрасту. Длинные темные волосы забраны в хвост. В одежде, опрятной, нарочито скромной, ни ниточки отечественной нет — по крайней мере, из того, что на виду. По-своему, на любительницу, хорош, в любом случае обаятелен до чертиков, особенно улыбка, открытая, щербатая, простецкая — точь-в-точь такая, какая должна быть у человека с неоднократными сотрясениями мозга.

«А вот глазки-то подкачали. Светлые с черной точкой, небольшие, неширокие, внимательные. Чуть потеряет бдительность, сбросит маску рубахи-парня — и нá тебе, нет в них ни капли простодушия, зато видится насмешливость и, пожалуй… злоба. Так и есть. Злющие глазища, волчьи».

— Не будете спрашивать, как я сюда попал? — спросил Радаев, который, изучив хозяина кабинета, тоже явно успокоился, поскольку увидел ожидаемое.

Гуров пожал плечами:

— Да как все, с заднего крыльца за автограф.

— Верно. Я узнал, что по Лериному делу новые следователи, старые не тянут, вот решил сам наведаться.