Книга Места здесь тихие, страница 67 – Николай Леонов, Алексей Макеев

— Надеюсь, пьян, — пробормотал Крячко, переводя дух.

Гуров, перевернув лежащего, с сожалением убедился, что алкоголем тут и не пахнет и что рубаха несчастного залита кровью, сочившейся из пробитого плеча и прокусанной шеи.

И снова развеселая, уже знакомая больница, и даже врач оказался тот же, неунывающий. Он даже обрадовался как родным:

— О, еще один покусанный? Ну хорошо же, бог, он троицу любит. Так, что у нас тут? Как вас величать? Фамилия, имя, отчество — последнее при наличии?

Абдулаев, белый как лист, тихо назвался.

— Да вы что? — изумился медик. — Неужто Ильяс Абдулаев? А не похожи. Что вы так шепчете, красавец? Понимаю, ослабли. Вы, господин полковник, — обратился он к Гурову, — не переживайте. Сейчас ушьем, вколем конскую дозу — и забирайте его с богом, нечего ему тут делать.

— Вы считаете, не нуждается в стационаре? — уточнил Лев Иванович.

— Может, и нуждается, только места нет, — пояснил врач. — Полкорпуса на реконструкции, куда прикажете его? В коридоре он и дома полежать может.

— Да, но если вдруг что-то не так пойдет…

— Все так пойдет, — вдруг подал голос Абдула, — к тому же там Катя одна.

— Катя — это очень важно, — тотчас влез медик, промывая раны мыльной водой, — куда эта бездельница запропастилась?

— Никуда. И я не бездельница, — сообщила медсестра, пробегая мимо, — я занята.

— Понятно, — мирно кивнул врач, продолжая процедуру. — Сейчас промоем, потом уколем. Проходили когда-нибудь постэкспозиционную профилактику?

— Сорок уколов в живот, — криво, но жалко улыбнулся Абдула.

— А, ну это у вас давно было, — успокоил медик. — Нет, сейчас попроще. Сейчас сделаем, потом милости прошу на третий, седьмой день, через две недели и на тридцатый день. Для верности еще и девяностый. Так, не дергаться.

Ему наконец удалось выловить какую-то девицу в белом:

— Ласточка моя, иди сюда. Еще десять минуточек прополоскайте этого вот. — Он нежно, но уверенно подтолкнул девушку к пациенту, вкладывая ей в ручку губку.

— Меня же ждут, — промямлила она неуверенно.

— Да ты посмотри, какой красавец! — возмутился врач, подталкивая на этот раз Абдулу, а того, несчастного, при одном взгляде на девушку передернуло. — И наверняка не женат.

Когда врач намывал руки, Лев Иванович спросил, не знает ли добрый медик, как дела у… второго покусанного, верно?

Врач вспомнил тотчас:

— Вы Радаева имеете в виду, хоккеиста?

— Его. Он тут еще?

Врач хохотнул, напомнив Гурову Станислава:

— Кому он без денег нужен? Он вообще никому не нужен, лежит как чурбан. Даже жена, — вот змея, — ни разу носа не показала.

— Она не могла, — объяснил Лев Иванович, — напрасно безвинную женщину хаете.

— Ой, да ради бога, не буду, — легко согласился врач. — Тут наш славный парень. Сперва несладко пришлось, перелом ключицы, грязь попала, плюс кровопотеря, было даже подозрение на сепсис — ничего, обошлось. В общем, повезло, сейчас стабилен.

— К кому обратиться за разрешением поговорить с ним?

— Вам очень надо?

— Во, — сыщик провел по шее, — не вру ни капли. Очень.

— Да идите и говорите, — великодушно разрешил эскулап, — кто вам запретит?

…Олимпийский чемпион, обладатель Кубка Стэнли, хозяин ХК «Метеор» и прочая в том же духе запросто, без чинов, обитал в шестиместной палате. Нравы тут царили самые простецкие. Не чинясь, заглядывали на огонек тараканы, а поскольку в палате имелась, помимо собственного туалета, собственная же душевая, то и соседи заходили, которым лень было идти в конец коридора.