Книга Игра на одевание, страница 44 – Алексей Макеев, Николай Леонов

Вот почему, тяжело шагая по ступенькам к обелиску «Журавли», Брадвин думал не о том, что этот бесконечный подъем в гору ведет его к вершинам застопорившейся в последние годы карьеры. А о том, что этих ступенек и нарисовавшегося утром хмыря из Москвы в его жизни бы не было, если бы не эта вездесущая хайпожорка Корсарова. При мысли о ненавистной журналистке и таинственном Гурове Брадвин поморщился сильнее, чем от похмельной тошноты и настойчивых телефонных вызовов. Наконец он ступил на площадку со стелой, увенчанной клином из двенадцати величественно парящих в небе и скликавших павших советских бойцов птиц. Вдалеке над безмятежной Волгой виднелся карауливший город по-осеннему неспешный рассвет.

– Илюша, где этот хмырь? – Брадвин упер руки в боки, повелительно глядя, как продрогший на октябрьском ветру Юдин фотографирует найденный в кустах рюкзак жертвы. – Дрыхнет в отеле, поди?

– Я здесь, – отозвался Гуров, выходя из-за подножия памятника «Журавли», за столбы которого будто держалась поднявшая к небу руку и задравшая голову девушка. – Старший оперуполномоченный Лев Иванович Гуров. Что-то не спалось в отеле, коллега. Не удержался, решил достопримечательности посетить.

Брадвин протянул ему руку. Морщась, представился и нехотя выдавил:

– Обычно у нас тут поживее будет. Н-да. С приездом вашим нехорошо, негостеприимно как-то вышло. Обещаю: исправимся. Шашлыки на Кумысной Поляне, поездки на минеральное озеро и утес Степана Разина. Будете сидеть на троне атамана, обозревая окрестности. Но – все это через пару дней! Как мои люди маньяка поймают. А пока ситуация нетипичная, напряженная, нервная. Одним словом, кризис и стресс.

– Я не в турецком отеле с женой, аниматор не нужен. – Гуров подошел к нему ближе и посмотрел в упор. – И ситуация как раз типичная. Второй труп на неделе. В городе орудует маньяк, серия.

– Ой, сериал, а не серия! – отмахнулся Брадвин. – Ну, че на бесперспективных версиях время терять?

Гуров смерил его еще более жестким взглядом. Брадвин поежился:

– Нет, проверим, конечно, сплетни-то. Полиции ж больше делать нечего.

Он на мгновение представил на месте трупа проклятую Корсарову. Висяки могут быть радостью. От злорадных мыслей его отвлек уверенный голос молодого судмедэксперта Игоря Филина – нуарного молодого человека в неизменном черном пальто и сделанной на заказ майке с портретом его кумира – гениального британского судмедэксперта сэра Бернарда Генри Спилсбери, разгадавшего modus operandi серийного женоубийцы Джорджа Джозефа Смита и ставшего прототипом великого сыщика с Бейкер-стрит, 221b, в неменьшей степени, чем хирург и наставник Артура Конан Дойла Джозеф Белл.

Изображение на майке Филина в свое время гуглили всем отделом и за глаза подшучивали над амбициями начинающего эксперта. Тот мечтал сыграть первую скрипку в раскрытии легендарной серии преступлений. И теперь, конечно, был воодушевлен и значительностью криминального события, свидетелем которого отчасти стал, и масштабами предстоящего расследования.

– У нее руки привязаны. В остальном все как в других эпизодах. Колотые и резаные раны. Очень серьезные.

– Какая стала смертельной? – спросил Гуров.

– Есть такие, что могли вызвать смерть от кровопотери. Но дело не в них. У нее шея сломана, – ответил Филин. – Было ли изнасилование, время смерти – позже скажу.