Онлайн книга «Игра на одевание»
|
– Я тогда за Сашку для равновесия проголосую, – сказал догнавший их Сеня. – Она, кстати, где? С нами не идет? – Что значит «с нами»? – капризно спросила Вика. – Это мы с ней не пойдем. Она посмотрела в телефон: – О! Наше такси. – Наверное, она с Леной и Костей едет. Ок. Я им напишу, – кивнул Сеня. Набирая скорость, их такси поехало вдоль аллеи пустынного парка, по которому шла в наушниках Саша, неотрывно глядя в отражавший заветные лайки телефон. Когда получившая Сенино сообщение Лена попыталась дозвониться ей, вместо голоса подруги она слышала только долгие, заунывные гудки. * * * У трамвайных остановок толпились люди. Под афишами на фасаде кинотеатра «Победа», чьи колонны и горельефы со сценами войны белели в желтом свете круглых фонарей, стояла группа ряженых. С постера в площадь вглядывался череп, сплетенный из ветвей голого дерева, нависшего над старым кладбищем с покосившимися каменными надгробиями охраняемых воронами могил. Миль почти пробежала площадь, испугавшись компании пьяных зомби, вышедших из темной аллеи вдоль пустой детской площадки на свет. – У-дю-дю-дю-дю! – прокричал ей вслед один из восставших мертвецов, и остальные, как койоты, подхватили его крик. Страх, испытанный Миль в кофейне, вновь охватил ее. Видение мокрого снега расползлось у ее ног. Ветки с набухшими почками посыпались с черного неба, похожего на занавес детского театра, с которым она играла в детстве. И в свете фонаря вновь показалась девочка с зелеными бантиками. На сей раз в леопардовых шубе и шапке, с сумкой нотных тетрадей и школьным портфелем с нарисованным ежиком наперевес. Неторопливой походкой после долгих школьных уроков она шла навстречу высокой тени, очертания которой напоминали деревянных клоунов на резинке: дутая куртка и старая шапка-петушок. В голове пронеслось: «Сейчас случится!» – и Анна Игоревна зажмурилась. Она развернулась и пошла, не оглядываясь, как Орфей в царстве Аида. Хеллоуин превратился не в день, а в неделю смерти. Миль хотелось, чтобы время царствования темных сил закончилось. Почему-то впервые за все годы изучения средневекового карнавала и готовых к жестокости во имя красоты игры трикстеров ей казалось, что толпа ряженых с горящими факелами, которым дозволено поджигать все на своем пути, грозно движется к безмятежному дому ее семьи. Страх и саднящие видения отпустили ее у градирни за Крытым рынком. В городе любили презирать этот «недофонтан». Но среди рева воды и холодной мороси брызг Анна чувствовала себя в безопасности. Так же билась о песчаник река в низовьях Волги, где она выросла. И, когда под ногами в очередной раз виделся снег, она шла к воде: водопроводному крану в ванной, уличным фонтанам, набережной Космонавтов, – чтобы представить себя у красно-белого маяка на осыпающемся берегу реки детства, где тимофеевка, душистый колосок, овсяница и луговой мятлик пригибаются от набегов ветра, мечущегося над бегущей волной. А солнце светит только вдали, над песчаной грядой островов, откуда едут на подбрасываемой волнами прямоугольной железной лодке рыбаки. Вот и сейчас она опиралась о поблекшую голубую ограду градирни, а мысленно ждала, когда рыбаки победят волны и вернутся домой, к маяку. Из восстановленного храма у градирни вышел бородатый священник, на ходу закутался в надетый поверх старой рясы пуховик. Батюшка бережно закрыл деревянную дверь с облупившейся коричневой краской, какие остались на старых дачах. Повернувшись спиной к улице, поклонился зданию, которое Миль помнила кафедрой микробиологии, вирусологии и иммунологии медицинского университета. И, идя по аллее, перекрестил приветствующих его бурными аплодисментами молодых людей в костюмах чертей вроде того, на котором кузнец Вакула летал за лабутенами екатерининской эпохи в чопорный Петербург. Черти бросились от священника врассыпную с криками, как от ладана. Зомби, напротив, отдали ему честь, выстроившись в шеренгу. |