Книга Дом с черной лентой, страница 129 – Алексей Макеев, Николай Леонов

– Хорошо, я постараюсь вспомнить его внешность до самых мелочей. Но, знаете, я вам так и не сказала, что за вещь у меня осталась на память от этого жениха-писателя. Он прислал мне мой портрет, нарисованный на листе формата А2.

– Прислал вам ваш портрет? – переспросил удивленный Лев Иванович. – По почте?

– Нет, с каким-то посыльным. Я была на работе, сын в школе, на продленке. Посыльный, молодой человек, оставил большой пакет у соседки-пенсионерки. Вечером, когда мы вернулись домой, она его передала.

– А вы уверены, что это от него, от Тимофея, был такой подарок?

– Да, в пакет была вложена записка. Написана она была не от руки, а напечатана на пишущей машинке. В ней было всего два предложения: «Не обижайся на меня, я не мог поступить иначе. Тимофей».

– Вы сохранили эту записку и портрет? – на всякий случай спросил Лев Иванович.

– Записку выкинула, а портрет – сохранила. Повесила его в прихожей. Жалко было выкидывать, – грустно посмотрела на Гурова Вера Дмитриевна. – Очень хороший портрет.

Женщина включила сотовый и, найдя нужное изображение, показала его Льву Ивановичу.

– Да, портрет действительно очень хорош, – вынужден был признать Гуров, рассматривая точную копию женщины, которая сидела напротив него. – Я бы даже сказал, удивительно точный портрет, – задумчиво добавил он и вернул мобильный владелице.

Принесли коробку с пирожными, и Гуров, расплатившись с официанткой, направился к выходу следом за Верой Дмитриевной. Он был несколько озадачен и сбит с толку таким неожиданным жестом афериста. Но зато теперь он знал, в каком направлении будет двигаться дальнейшее расследование.

Очередная жертва афериста, с которой встретился Лев Иванович, выглядела настолько молоденькой и беззащитной, что настроение у Гурова, которое и так было на нуле после первой встречи, испортилось еще сильнее. Людмиле Арестовой было всего двадцать четыре года, и она на полставки работала психологом в одном из местных домов для престарелых и инвалидов. Сама Людочка, тоненькая и вся такая воздушная, начиная от облака курчавых белых волос и заканчивая почти детскими ножками, обутыми в легкие светлые лодочки, уже семь лет была прикована к инвалидному креслу. Но, несмотря на это, девушка довольно ловко управлялась и с вождением автомобиля, и с электроколяской, на которой передвигалась.

Гуров договорился встретиться с женщиной в городском парке «Липки», куда Арестова приехала на машине. Лев Иванович прибыл чуть раньше и мог наблюдать, с какой проворностью она паркуется и как быстро и легко пересаживается в кресло. Он по ее просьбе достал из багажника авто легкую портативную электроколяску и хотел помочь пересесть в нее, но девушка опередила его, звонко рассмеявшись и заявив:

– Полковник, даже не пытайтесь. У меня все движения настолько отработаны, что чья-либо помощь только собьет с ритма и я рухну. Будете тогда меня поднимать на глазах у всех любопытствующих.

Ответить Льву Ивановичу было нечего, и ему оставалось только наблюдать. Людмила, удобней устроившись в коляске, обратила к нему свое чуть раскрасневшееся лицо и уже без улыбки спросила:

– Где нам будет удобнее всего поговорить? Народу летним вечером в парке немало.

– Я думал, что вам, как назначившей мне встречу именно в этом парке, известно какое-нибудь уединенное место. Я ведь не местный, – напомнил он.