Книга Дом с черной лентой, страница 177 – Алексей Макеев, Николай Леонов

Викентию сыщики намеревались поручить отнести эксперту все образцы добытых Крячко рисунков для татуировок, чтобы специалист, сличив их с портретами невест, определил по стилю и манере, кто из мастеров «ТаТуКода» мог бы претендовать на роль подельника афериста. Намерения-то относительно Соловьева у Гурова и Крячко были, вот только сам Викентий как-то внезапно, еще со вчерашнего вечера, что называется, пропал с радаров и не отвечал на настойчивые звонки Станислава и сам ему не перезванивал. Хотя сигналы на его телефон и проходили, что говорило о том, что связь работает исправно, но на сами звонки никто не откликался, что несколько настораживало Крячко.

– И куда он мог подеваться? – удивлялся Станислав. – Эх, надо было нам взять номер у Теплицкой, – сетовал он. – Хотя бы ей позвонить могли.

– Не переживай ты так, – успокаивал его Лев Иванович. – Викентий наш не маленький мальчик. Если бы случилось что-то серьезное, то он сразу бы нам позвонил. Тем более что он не один вчера ушел информацию о подозрительном типе собирать. Забыл? С ним была лучший сыщик Москвы – Диана Андреевна Теплицкая, – тихо рассмеялся Гуров. – Если бы с Соловьевым что-то серьезное приключилось, то, поверь мне, она бы всю столицу на уши сейчас поставила.

– Вот поэтому-то я и опасаюсь за жизнь и здоровье будущей звезды криминальной журналистики, – сделал шутливо-испуганные глаза Крячко.

Но оказалось, что Крячко и вправду напрасно переживал за Викентия. Когда они с Гуровым пришли в кабинет, журналист уже ждал их, хотя вид у Викентия, надо сказать, был далеко не таким брутальным и безупречным, каким был обычно. Соловьев всегда весьма тщательно следил и за своей довольно дорогой одеждой, и за обувью, и за лицом. Он всегда ходил выбритым и причесанным, не допуская в своем облике самой незначительной неаккуратности. Футболки или рубашки менял каждый день, надевая все свежее, выглаженное и чистое. Теперь же на нем была все еще вчерашняя, а потому мятая футболка, а всегда тщательно уложенные волосы торчали в разные стороны, на щеках пробивалась мелкая темная щетина. Несмотря на все метаморфозы во внешности, которых журналист в другое время ни в коем случае бы не допустил или они расстроили бы его, он сидел с таким видом, словно не было на всей земле человека счастливей его.

– Ага, вот и наш блудный сын появился, – с улыбкой глядя на Викентия, прокомментировал Лев Иванович. – Кайся, почему трубку не брал. Станислав Васильевич всю ночь не спал, о тебе, горемычном, думал. Веришь, нет – считал, что тебя и в живых-то на этом свете мы больше не увидим. Меня обвинял, что послал я тебя вчера на верную погибель.

Викентий, широко улыбаясь, пригладил торчащие во все стороны вихры и сказал с интонацией святого праведника:

– Каюсь, Станислав Васильевич, и извиняюсь за то, что на звонки не отвечал. Телефон у меня на беззвучном режиме был. Но это так надо было, – добавил он загадочным голосом.

– Ладно, – усмехнулся Лев Иванович, – нас твоя личная жизнь мало интересует. Ты нам лучше расскажи, что ты узнал о загадочном незнакомце, пристававшем к Теплицкой. Что это за личность?

– Нормальный мужик оказался. Я, как на место приехали, номер машины сразу же выписал, а потом позвонил в ГАИ, – с энтузиазмом принялся рассказывать Соловьев. – Представился медиком со «скорой помощи» и попросил узнать, кому принадлежит «Бенц». Он, мол, загораживает проезд и мы не можем попасть к больному. Ну они и сказали. А дальше – дело техники. Поговорил с соседями и узнал, что Георгий Константинович Сомов работает в крупной строительной фирме экономистом. Этой зимой он и вправду похоронил жену.