Книга Дом с черной лентой, страница 187 – Алексей Макеев, Николай Леонов

Тот, вскинув белесые ресницы, посмотрел на Викентия с благодарностью и сел, выжидательно глядя то на журналиста, то на молчаливо наблюдающего Станислава, то на Гурова, который не торопясь снял легкий летний пиджак и закатывал рукава рубашки.

– Вы о Сашке Анохине узнать хотели? – ни к кому конкретно не обращаясь, спокойно и даже с наивностью в голосе поинтересовался Белокуров.

– И о нем тоже, – ответил Лев Иванович. – Станислав, можно тебя на пару секунд? – подозвал он Крячко.

Тот подошел, и они стали о чем-то тихо совещаться. Наконец Крячко кивнул, подошел к своему столу и стал что-то искать среди бумаг, кучей наваленных возле компьютера.

Лев Иванович достал бутылку воды из холодильника в углу кабинета и, сделав большой глоток, подошел и сел напротив Белокурова. Бутылку он поставил рядом на край стола.

– Александр Александрович Белокуров, – начал он говорить ровным и спокойным голосом, – тридцать пять лет, числится по адресу такому-то (Гуров назвал адрес прописки Шурика), не женат, проживает в гражданском браке с Лауш Ниной Ивановной…

– Женат, – с широкой улыбкой, не сходящей с его лица, поправил его Шурик. – Мы с Ниной зарегистрированы. Три года уже женаты.

Гуров удивленно посмотрел на Викентия, но тот только плечами пожал.

– Ну, хорошо, – не стал спорить Лев Иванович, – с этим мы потом разберемся. А пока посмотрите вот на эти, так сказать, произведения искусства и ответьте мне – это вы их рисовали?

Гуров принял из рук Крячко пачку распечатанных на принтере рисунков и протянул их Белокурову. Это были копии с портретов невест и несколько рисунков тату из каталогов разных мастеров. Станислав намеренно вложил в пачку чужие изображения, чтобы посмотреть на реакцию Белокурова.

Тот спокойно взял листки и стал рассматривать распечатки с той же неизменной улыбкой на губах. Глядя на него, Льву Ивановичу вдруг подумалось, что Шурик либо отлично умеет играть на публику, прикидываясь дурачком, либо Анохин его использовал втемную и Белокуров не в курсе, для чего он вообще рисовал портреты незнакомых женщин.

– Ну да, я рисовал, – просто и опять же с улыбкой ответил Шурик. – Только не все. Вот эти, – он вернул Гурову несколько листков, – не мои. Это ребята рисовали – Тим, Ланцет и Кролик. Это из их каталогов. А эти… – Белокуров снова с большим интересом пересмотрел рисунки, словно бы видел их в первый раз, – эти мои. Только портреты не из каталога, – посмотрел он на Гурова, ожидая от него дальнейших расспросов относительно именно этих изображений.

– А откуда эти портреты? Для кого вы их рисовали?

Вопрос задал Крячко, поэтому Шурик перевел взгляд синих глаз на него.

– Сашка Анохин мне их заказывал, – не пытаясь хоть немного соврать, ответил Белокуров.

– А зачем он вам их заказывал? Вы за деньги рисовали или чисто по-дружески? – На этот раз вопросы озвучил Гуров, и Шурик был вынужден теперь отвечать ему.

– За деньги, – признался Белокуров и тут же добавил: – Я не хотел сначала брать. Сашка – он ведь мне друг как-никак. Но он меня уговорил. Говорит, бери, складывай на счет. Со временем откроешь свой тату-салон или художественную студию. Я всегда мечтал иметь свою студию.

Шурик улыбнулся такой широкой и открытой улыбкой и так искренне и по-детски открыто посмотрел на Льва Ивановича, что Гуров, не выдержав его взгляда, отвел глаза.