Книга Холодный туман прошлого [сборник], страница 181 – Николай Леонов, Алексей Макеев

— Он говорит, что ехал в тот раз на вечернюю смену и ждал своего автобуса. Кстати, он по-русски очень даже хорошо говорит, — заметил оперативник. — На девушку обратил внимание, потому что, как он говорит, она на его младшую сестренку сильно походила. Такая же красивая. Только вот одета была, говорит, не по погоде. Колготочки тонкие черные, юбочка короткая, дубленка короткая, сапожки короткие, все — короткое. А на голове — только шапочка тонкая вязаная, даже шарфика на шее не было, — огорченно покачал майор головой. — Она после него уже подошла на остановку и минут пять стояла. Потом телефон достала и хотела, наверное, кому-то позвонить, но не успела. Мимо остановки машина проехала и фарами моргнула. Девушка, видать, узнала марку машины или водителя, не скажу точно, и, улыбнувшись, подняла руку.

— Ага, помню этот момент, она словно поздоровалась с кем-то, — вспомнил и Лев Иванович.

— Вот-вот, поздоровалась, — кивнул головой Попереченков. — Машина проехала дальше и остановилась метрах в пяти от остановки. Снова задними фарами моргнула, а потом из машины какой-то мужчина вышел и махнул девушке. Та к нему и поспешила.

— А номера машины или лица водителя парень не запомнил?

— Нет, говорит, не запомнил, потому что не видно было ни того ни другого. На улице был мороз, и выхлопные газы весь номер закрывали. Они на морозе густые, белые, и из-за них и не виден номер был. Говорит, только одну букву и видно было, первую, и то мельком. «А» — эта буква. А лицо его было под капюшоном спрятано, в тени, так сказать, находилось. Остановка хоть и освещенная была, и машина под фонарем стояла, но лица мужчины толком не было видно.

— Машина была красного цвета? — уточнил Гуров. — А то на черно-белой записи не виден цвет.

— А вот машина была не красная, а синяя, — чуть склонив голову, ответил оперативник. — Этот Рустемов точно так и сказал — синяя машина. И он не дальтоник, я проверял.

— Синяя, значит, — нахмурил брови Лев Иванович и, помолчав, спросил: — Так, значит, он видел, что девушка сама села к мужчине в машину?

— Да, сама. Он ей дверцу переднюю открыл, она и села. А телефон она в руке так и держала, когда садилась, — заметил Попереченков. — Эту деталь я специально у парня уточнял.

— Ага, а свидетель хотя бы рост мужчины описал?

— Описал, — кивнул оперативник. — Высокий мужчина был, в черную куртку-аляску одет и джинсы черные, и на ногах ботинки черные такие… Как их — военные. А, берцы, — вспомнил Попереченков.

— То есть мужчина девушку посадил на переднее сиденье, а потом тоже сел, и они уехали? — уточнил Лев Иванович.

— Нет, Рустемов говорит, что не сразу они уехали. Этот мужчина открыл заднюю дверцу, ту, что со стороны сидевшей в машине девушки, и зачем-то в салон наполовину влез. Может, что-то убирал там, а может, о чем-то с девушкой говорил. Кто знает. А потом уже, когда вылез и дверцу закрыл, тогда и поехали. По словам свидетеля, мужчина быстро оглянулся на остановку и так же быстро прошел к водительскому месту, сел, и они уехали. Только вот куда, этого парень не видел, потому что тут как раз его автобус подошел, и он отвлекся.

— Вы показания свидетеля записали?

— Все как положено, — с обидой в голосе заявил Попереченков. — Работу свою знаю. Вот копии показаний, — протянул он несколько печатных листов Гурову. — А оригинал я у Арцыбашева оставил.