Книга Горячий танец смерти [сборник], страница 131 – Николай Леонов, Алексей Макеев

— Стало быть, оберег или тайный знак. Что, думаешь, секта? — деловито предположил Крячко. — И, к слову, ты не знаешь, что творится ежегодно двадцать первого ноября?

Гуров пожал плечами, открывая в интернете календарь: Всемирный день приветствий, День телевидения, День налоговика, Михайлов день…

— Кто его ведает, — резюмировал он. — Конец осени, начало зимы, может, пора прыгать вокруг костра и закликать, чтобы все благополучно проснулись?

— Или по какому-то поводу у ведьманутых обострение. А что, если заманили жертв на ритуальное пожирание ритуальными волками?

— Какое-то шибко утилитарное ритуальное убийство. Каков в этом смысл, если куда разумнее не сразу последовательниц резать, а тянуть соки как можно дольше? Припомни практику: процесс опустошения карманов последователей любой секты, он не проходит незамеченным для близких.

— Это да, — согласился Крячко. — И все-таки предлагаю взять на заметку: ведь три женщины пропадают в одно и то же время, состоятельные, держатся особняком и… как бы это сказать…

— Воображают о себе, — вставил Гуров. — Глянь-ка: нос задран, глазки эдак с прищуром, бровки домиком…

— В целом ты прав, Лева. Правда, такое на физиономиях не только просвещенные носят.

— А кто еще?

— Да все. Это Мария твоя мастерски лицом владеет и глупо по определению не может выглядеть. Возьми Наташку: такие морды знаковые корчит, когда незнакомый номер у меня в телефоне подглядит, курица моя старая. Сто лет в одной упряжке, а она все строит из себя всезнайку да ревнивицу.

Похмыкав, Гуров вынужден был признать, что замечание Станислава справедливо. И все-таки это тоже общий момент как минимум у двух из трех дам: сквозит, если задаться целью и рассмотреть, в них причастность к чему-то тайному, простым смертным недоступному.

«Ни Томина, ни Золий — не телеведущие, не писатели, не гуру — с чего бы такое носить на лицах? К тому же эта красная нитка у обеих, как масонский знак. Это не догадка, это полноценная версия… но Лера-то, Паскевич?»

Станислав в это время задумчиво чирикал, выводя на бумажке: «21.11.2021 — Томина, 21.11.2022 — Золий, 21.11.2023. — Паскевич (?)».

— И все-таки что-то не ладится, — с сожалением заявил Гуров, и по расстроенному Стасову виду понял, что друг и коллега разделяет сомнение.

— Кто-то по какому-то поводу выпадает из ряда наших закономерностей. Да и Паскевич вообще в рамки не лезет, кроме даты предположительно. Ты, кстати, до ее мужа не добрался?

— Нет пока.

— Почему?

— Вскрылся еще один тонкий момент.

Лев Иванович, стараясь не вязнуть в деталях, вкратце описал ситуацию так, как поведал ее адвокат Личман.

— То есть ты хочешь сказать, что пропала женщина и безутешный супруг уже мажет ее дегтем, — резюмировал Станислав, по обыкновению своему ухватив главное. — Иными словами, имеет место поспешное решение вопросов, которые можно решать только при уверенности, что пропавший не возвратится?

Он задумчиво хлебнул из кружки, не заметив, что бодрящая жидкость давно закончилась, в таких же глубоких размышлениях пожевал жижу и потом заметил:

— Однако, если абстрагироваться, это вот выдавливание из учредителей не без остроумия придумано. Даже если все не так обстоит, представить доказательства в отсутствие второй стороны — вообще не вопрос. Но слишком остроумно.