Книга Горячий танец смерти [сборник], страница 155 – Николай Леонов, Алексей Макеев

— Я смотрю, они тут без цифровизации очень неплохо функционируют, многостаночники, — заметил Станислав.

— Может, и архаично, зато контакт непосредственный, и видишь, какая память отменная. — Гуров развернул бумагу. — Вроде бы недалеко.

— Поехали, поехали, — поторопил Крячко, — нам же еще возвращаться. А там еще эдакая Катя — закачаешься!

— Да ты котовать сюда, что ли, прибыл? — возмутился коллега. — Что за Катя?

— Администратор нашей турбазы, надо бы знать, кого ты ревизовать едешь, — невинно отозвался Станислав.

Отделение неврозов именовалось зоопарком, надо полагать, в честь надежного решетчатого забора, за которым скрывалось. Что это было изначально — неясно, то ли чья-то усадьба, то ли дом культуры, но отделение скрывала не только ограда, но и остатки некогда крупного густого зеленого парка, сохранившегося посреди будничных городских пейзажей.

Отрекомендовавшихся сыщиков проводили в комнату для посетителей: белые стены и двери без ручек, за деликатно опущенными шторами — решетки, стол, стул, кушетка под клеенкой и почему-то три кресла.

Вскоре пришел заведующий, древний, хотя и мощный старик; поздоровавшись, несколько секунд доброжелательно, но внимательно и пристально рассматривал посетителей, наконец любезно поинтересовался:

— Чем могу быть полезен?

— Вот, прошу. — Гуров протянул бумажку-«ускоритель», заведующий, пробежав ее глазами, кивнул и попросил удостоверения.

— Очень приятно, Лев Иванович, рад знакомству, Станислав Васильевич. — Вернув удостоверения, он пригласил садиться. — Итак, вас интересует этот случай, с покусанной незнакомкой.

— Именно. Женщина с рваной раной шеи с шоссе.

— История поистине волнующая, — согласился врач. — Я, честно говоря, был несколько удивлен, что на выходе никто из правоохранителей всерьез не заинтересовался этим делом… Да, простите, я должен заметить вам сразу: пациентка невменяема.

— А вы можете рассказать, как она себя ведет?

— Ведет она себя никак. У нее полная потеря памяти, видимо, вследствие сильнейшего шока. Впрочем, мы купировали острое состояние, теперь она ориентируется в пространстве, ведет себя вполне адекватно, осознает, где находится. Однако насчет прошлого — ничего, полная и черная дыра.

— Можно ли ее увидеть? — спросил Лев Иванович.

— И поговорить, — добавил Станислав просительно, но врач решительно воспротивился:

— Должен отказать вам, дорогие товарищи. Допросы исключены, это может свести на нет все наши усилия.

— Допросов не будет, — пообещал Гуров. — Нам нужна ваша помощь, доктор. А вдруг это та самая женщина, которую безрезультатно разыскивает вся московская полиция…

— Тогда почему ни разу никто не попросил ее предъявить для опознания? — тотчас спросил врач. — Не выдумывайте.

— А у меня есть идея, если позволите. Мы можем как врачи выступить, консилиум, — вставил Станислав, — ей же врачи привычны. Доктор, выручите нас, несчастных!

Врач, с сомнением погладив чеховскую бородку, решительно встал, вынул из шкафа два белых халата:

— Облачайтесь, товарищи. Но помните, вы обещали: никаких допросов, никаких потрясений.

Врач, извинившись, вышел в коридор; было слышно, как он отдает некие распоряжения.

— Слушай, неужели она? — с недоверием вопросил Станислав, облачаясь в халат.

— Случается иной раз, — философски заметил Лев Иванович, натягивая свой. — Рукава коротковаты.