Книга Горячий танец смерти [сборник], страница 90 – Николай Леонов, Алексей Макеев

— Давай-ка мне для начала девушек. Но какую из них первую допрашивать, я еще не решил…

— Давай с Натальи начнем, — сказал Крячко. Он только что вошел в кабинет и слышал последние слова Гурова.

— Почему именно с нее? — поинтересовался Деев, тормознувшись на пороге и с интересом повернувшись к Гурову и Крячко.

— Да, почему? — Лев Иванович тоже вопросительно посмотрел на Станислава.

— Когда я беседовал со всей четверкой три дня назад, то Наталья мне показалась самой уязвимой из двух красавиц. Арина — та пошустрее и на язык, и на дела. Да и хитрая. На Наталью будет легче всего надавить. Расколоть, так сказать, — аргументировал свой выбор Крячко.

— Ну, если ты так считаешь, то спорить не стану. Наталья так Наталья, — ответил Лев Иванович и кивнул Дееву. Когда тот вышел, Гуров спросил: — Как драгоценное здоровье тещи?

— Жить будет, — хмыкнул Крячко. Он хоть и уважал свою тещу, но мамой ее называть упорно отказывался. — Мария-то во сколько приезжает? Встретить сможешь?

— Днем, после двух. Договорились с ней, что доберется без моей помощи. Не в первый раз. Но если освобожусь к тому времени, то поеду и встречу. Сюрприз сделаю. Дербенева одного сегодня оставил? Справится парень? — поинтересовался он у друга.

— Справится, куда денется. Ему сегодня опись вещей Айнуры нужно сделать, сфотографировать их, да еще найти место, где девушку могли в реку столкнуть. Я утром переговорил со следователем, которому поручили это дело. Так что, в случае чего, он Мишу наставит на путь истинный…

В двери постучали, и в кабинет вошел дежурный.

— Девушек привели. Обеих заводить?

— Нет, пусть Любина в коридоре пока посидит, а светленькая, Ветрова, пусть зайдет, — торопливо ответил Крячко.

Охранник ввел Наталью, а сам остался в коридоре вместе с Ариной.

— Садитесь, Наталья Николаевна. — Крячко придвинул к вошедшей девушке стул, и та хотя и не сразу, но села.

По ней было видно, что ночь она не спала и много плакала. Глаза и губы у нее припухли, волосы были в беспорядке. Лев Иванович, не говоря ни слова, навел в бокале крепкий черный кофе и протянул его девушке.

Та, подняв на него глаза, что-то хотела сказать, по-видимому — резкое и неприятное, но передумала и, закусив губку, бокал приняла.

Станислав нарочито неторопливо сел за стол, давая Наталье время осмотреться и сделать пару глотков кофе, затем включил компьютер.

— Итак, — начал Лев Иванович официальным тоном. — Ветрова Наталья Николаевна, двадцати четырех лет, прописанная, — Гуров назвал адрес прописки, прочитав его во вчерашнем протоколе, который писал Деев. — Все правильно? — переспросил он девушку.

— Да, — коротко кивнула та и поставила недопитый кофе на стол рядом с собой.

— Разговор у нас будет долгий и очень серьезный, — сказал Лев Иванович. — Ты осознаёшь вообще, почему тебя и твоих друзей задержали?

— Да.

— И признаёшь себя виновной в том, что помогала Егору Березину и Матвею Тарасевичу продавать наркотики в ночных клубах Москвы и в других городах?

— Да, — не сразу, но твердо, хотя и тихо, ответила Наталья.

— А в том, что ты участвовала в убийстве Айнуры Усеиновой, ты тоже признаёшься?

Наталья Ветрова подняла на Гурова большие глазищи, в которых стояли крупные слезы и страх, и молча покачала головой.

— Нет?

— Нет-нет-нет, — затвердила та как заведенная, а потом, нервно и судорожно всхлипнув, разрыдалась. — Я не хотела… я их отговаривала… я отказалась в этом участвовать… — вскрикивала она между рыданиями. — Это Егор, это он решил, что Айнуру нужно убрать, иначе она нас всех сдаст. И деньги… Еще эти проклятые деньги…