Книга Кто-то третий [сборник], страница 137 – Николай Леонов, Алексей Макеев

— Вы что, обвиняете меня в чем-то? — очень правдоподобно удивился задержанный. — Знаю, давно наслышан о способах работы нашей полиции. Зачем ловить преступника, когда можно взять любого гражданина и обвинить. А улики всегда можно придумать и навесить на него. Некрасиво, товарищи, некрасиво!

— Какой страдалец, — ухмыльнулся Крячко. — Прям узник политического сыска. Сама невинность и лояльность! Просто образец гражданина демократического общества.

— А так и есть, — почти с торжеством ответил Овчаренко, хотя чувствовалось, что челюстью ему двигать довольно больно. — И не от вас ли я без всякого предупреждения и предъявления обвинения получил ногой в лицо? Помнится, у нас в России всегда это было: сапожищем в лицо. Еще в царские времена.

— Остапа понесло, — процитировал Крячко Ильфа и Петрова. — Во-первых, не сапожищем, а довольно приличным и дорогим ботинком. Могу себе позволить хорошую обувь, потому что зарплата у полковника полиции приличная. Во-вторых, скверная аналогия, дружок. Политические преследования и уголовные — это, знаешь ли, из разных опер либретто. В США тебя бы просто пристрелили, когда увидели бы ночью на дороге с пистолетом в руке. И судья бы полицейского оправдал, если бы предъявили экспертизу, что оружие и в самом деле было боевое. Так что ты еще легко отделался. Жив, вот и радуйся. А заодно потрудись объяснить, кого ты караулил ночью, как тать, с оружием? И откуда у тебя оружие, да еще не с самодельным, а с фабричным глушителем?

— Никого я не караулил. Пистолет нашел на дороге. Думал, игрушка, вот и поднял. А потом вы стали подъезжать, хотел дорогу уступить автотранспорту, вот и оступился. А когда собирался подняться, вы меня ударили.

— А откуда же вышли в такой поздний час? — спросил Гуров. — Только прежде чем отвечать, подумайте. Признание, что вы просто вышли погулять к мусорному полигону, потому что вам хотелось подышать свежим ночным воздухом, выглядит глупо, неправдоподобно и подозрительно. Оно скорее подтверждает ваши преступные намерения, чем говорит в вашу защиту. Так что, если придумывать, то придумывайте скорее. Ну?

Видимо, Овчаренко все же прикидывал, сидя в камере, как ему отвечать и какую «легенду» предложить оперативникам. Любое признание, что он шел в гости к такому-то или такому-то человеку в Демидово, повлекло бы за собой проверку. И сразу бы выяснилось, что этот человек Овчаренко не ждал, с ним о встрече не договаривался. И, вообще, было бы странно, если бы Овчаренко заявился к нему посреди ночи. Значит, будет выдавать непроверяемую версию.

— Я к женщине ехал, — недовольно ответил задержанный. — Надеюсь, вы ее дискредитировать не будете своими расспросами обо мне.

— Интересный ты парень, — снова хмыкнул Крячко. — Тебе срок «светит» за незаконное хранение оружия и за нападение на полицейских, находящихся при исполнении служебных обязанностей, а ты тут про женщину, которую не хотел бы тревожить и дискредитировать. Ты что, больной, сказки рассказываешь? Ты сказал, что нашел этот ствол. А если на нем крови по колено? Это же тебя в это болото затянет, ты не сможешь доказать, что непричастен. Не прикидывайся дурачком, Овчаренко.

— Ладно, рассказываю, — решительно заявил мужчина. — Женщина одна есть в Демидове. Понравилась мне очень. Я ее случайно на улице увидел. Ну, вот захотелось познакомиться. Она часто по вечерам с автобуса выходит. Я хотел подъехать к этому времени, заговорить с ней. Машина сломалась, заглохла. Пока возился с ней, стало темнеть, понял, что толку не будет, и пошел в Демидово. А тут вы. Остальное вы знаете.