Книга Кто-то третий [сборник], страница 154 – Николай Леонов, Алексей Макеев

— Стойте, стойте! — вдруг оживился Всеволод. — Верните назад. Нет, не этого, еще одно фото назад!

Гуров переглянулся со своим парником и сел на сиденье рядом с Артемовым. С экрана планшета на него исподлобья смотрел угрюмый Боря Лукин, по кличке «Лука». Всеволод тыкал пальцем в экран и торопливо рассказывал:

— Это землекоп, или уж не знаю, как они там у них называются. Возле киоска траншея проходит, ее вырыли, когда трубы прорвало, и до сих пор еще не восстановили. По какой-то там резервной схеме пустили воду, а сюда трубы закупают, каких-то там задвижек у них не хватает. Короче, обычная бодяга коммунальщиков. Я этого типа несколько дней видел в этой канаве. Что-то он там с лопатой делал, то ли выкапывал, то ли закапывал. Главное, никого: ни техники, ни начальства, один этот угрюмый возится. Я на третий или на четвертый день спросил его, а когда они, вообще, закончат, когда дадут воду и закопают яму? Он только огрызнулся. Я еще подумал: «Ну и рожи у них там работают!»

— Так, хорошо, — кивнул Лев. — А теперь вспомните, когда, в какие дни вы его видели и когда перестали встречать этого землекопа в той яме у киоска, где вы ставили машину?

— Между прочим… — Артемов на несколько секунд задумался. — Между прочим, после 16-го я его и не видел больше. Да, я вернулся с «оптовки», на следующий день утром к машине вышел, а этого типа нет. И на следующий день не было. Я еще подумал, что своими расспросами спугнул его, не понравились коммунальщикам мои неудобные расспросы. И еще! Вы сейчас меня на мысль навели. Я ведь уезжал на работу по утрам не позже половины восьмого. А он уже в яме со своей лопатой. У кого это рабочий день так рано начинается и заканчивается? Я приезжал и в семь, и в восемь вечера, а он там. Он что, не землекоп? Вы думаете, что он этот… из преступников, который за мной следил, за машиной?

— Ладно, на этом пока остановимся, — сказал Гуров. — Сейчас вы, Артемов, поедете со старшим лейтенантом Соболевым к ним в отдел. Там он запишет все ваши показания. Там же вы подпишетесь в том, что предупреждены об ответственности за дачу заведомо ложных показаний и отказ от дачи показаний и в том, что вам нельзя покидать пределов Москвы до окончания следствия. И еще я вам скажу, Артемов. Стоит только появиться намеку, хоть самому маленькому намеку, что вы хотите скрыться или вы кому-то рассказали о нашем разговоре, о теме нашей этой беседы, и окажетесь в камере следственного изолятора до конца следствия, переквалифицировавшись из свидетелей в подозреваемые. А это несколько иное к вам отношение. Понимаете меня?

Гуров отпустил Соболева и Артемова. В молодом оперативнике он не сомневался. План допроса и перечень сведений, под которым Артемов должен подписаться, они составили заранее. Ничего сложного. И если Сашка заметит, что Артемов начинает врать и юлить, он его сразу посадит в «обезьянник» по соответствующей статье Уголовно-процессуального кодекса. И машиной Артемова займутся. Если улики существуют, то их найдут, в этом Гуров не сомневался. Не бывает такого, чтобы человек не оставлял следов.

В кармане его пиджака зазвонил телефон, он вытащил его и машинально взглянул на экран. Орлов? Значит, что-то важное.

— Да, Петр Николаевич! Что случилось?

— Ты где? — коротко спросил генерал. — Станислав с тобой?