Книга Конкурс убийц, страница 59 – Николай Леонов, Алексей Макеев

— А почему она ушла от него?

— Ну как же! — удивленно посмотрела на Гурова Жанна Дмитриевна, — Оля встретила Евгения Петровича, который был полной противоположностью Леонидова. Чуткий, внимательный, интеллигентный… — перечисляла достоинства Кирьянова Липовецкая.

Она говорила, а Гуров вспоминал совсем другие «достоинства» Евгения Петровича из характеристики, которую ему дала Реус — самовлюбленный и эгоистичный.

«Черт его разберет, — подумал Лев Иванович. — Одни дамы хвалят Кирьянова, другие имеют противоположное мнение. Даже сама Ольга говорила, что Евгений Петрович был упрямым и твердолобым, что переубедить его в чем-то было практически невозможно. А тут… Надо будет поговорить еще и с другой Ольгиной подругой. Хотя как по мне, то Реус намного ближе к истинной оценке характера Кирьянова, чем эта Липовецкая. Я сам наблюдал его и видел, что он из себя представляет».

— Так Ольга развелась с Леонидовым именно потому, что влюбилась в Евгения Петровича? — перебил он Липовецкую.

— Скорее всего, нет. Я точно не знаю почему, но на развод она подала еще до того, как познакомилась с Кирьяновым. Я так полагаю, что Ольге просто надоели все эти постоянные придирки и игры в домострой. Знаете, ведь последние полтора года перед своей смертью Леонидов не работал. Он вдруг решил стать великим писателем и засел за книгу.

— А до этого момента он не писал? — саркастически заметил Гуров. Он просто вспомнил, что читал в показаниях Ольги, которые она давала еще тринадцать лет назад, что ее покойный муж был очень талантливым и популярным на то время писателем.

— Писал, разные рассказы. И даже очень неплохо писал.

Жанна Дмитриевна закусила нижнюю губку и, соскользнув с кресла, подошла к книжной полке, немного постояла возле нее и достала из самой середины небольшую книжку.

— Вот, его сборник рассказов, — протянула она книгу Гурову. — Рассказы и одна повесть. Признаю — Леонидов был весьма талантливым писателем. Но рассказы он писал в свободное от работы время, а тут решил, что он хочет работать над романом, и временно уволился.

— Ольга была против написания романа? — спросил Лев Иванович, рассеянно перелистывая книгу.

— Нет, что вы! Она была даже довольна этим обстоятельством. Ведь именно она подсказала ему и сюжет, и идею, как написать. В каком ключе все преподнести.

— Вот как? И вы знаете, о чем роман?

— Нет, Оля только упоминала, что это детектив. Вернее, психологическая драма с элементами детектива и триллера. А о чем она, я не знаю, — с сожалением добавила Липовецкая.

— А Ольга сама не пробовала заняться литературой?

— Нет, она почему-то считала, что у нее ничего не получится и у нее лучше выходит заниматься издательством книг, чем их написанием.

— Может, она и права, — задумчиво пробормотал Лев Иванович.

— Что? Простите, я не расслышала, — наклонилась к нему Липовецкая.

— Нет, ничего. Это я так, рассуждаю вслух, — улыбнулся Гуров и попросил: — Можно я возьму с собой эту книгу? Я вам ее верну через пару дней.

Жанна Дмитриевна благосклонно кивнула, но добавила на всякий случай:

— Только обязательно верните, это у меня единственный экземпляр с авторской подписью.

Гуров заверил ее, что всенепременно вернет, и спросил:

— Значит, вы не знаете, успел написать Леонидов свой роман или нет?

— Нет, не знаю. Когда Оля от него ушла, а это было примерно за десять месяцев до его смерти, я больше ни о Леонидове, ни о его романе ничего не слышала. И Ольга со мной на эту тему никогда не говорила.