Книга Смертельный звонок [cборник], страница 66 – Николай Леонов, Алексей Макеев

— Это она сейчас библиотекарь и почтарь, а до того, как на пенсию уйти, она в вооруженной охране заведовала….

— Что?!

— В ВОХР подвизалась, — старик прищурился, — или вам эта аббревиатура не говорит ничего?

— Говорит, говорит, — утешил Крячко, заметно поостыв. Все-таки в подобной ситуации главное — над собой посмеяться, пока другие не начали.

Так, пора менять тему.

— Кого вываживаете, позвольте спросить? — поинтересовался Гуров.

— А вот как раз местного террориста, — Гришин кивнул на ту сторону канала, где уже зажигала огоньки такая безмятежная, тихая-претихая Мокша, — живет у них там короед один, и как по заказу, под боком у него и шлюз, и узловая железка…

Старик Маркович вставил ценное житейское замечание:

— Да они тут все не в себе, рождаются такими. Я так понимаю, что близость железной дороги так действует. Ну и родовые травмы. С тех пор как повыселяли их в тридцатые, до сих пор не могут успокоиться.

— Откуда повыселяли? — решил уточнить Крячко.

— Ну как же, — всезнающий краевед очертил рукой какой-то контур, — при строительстве канала треть поселка как раз попала на предполагаемое русло, вот и потребовали освободить. А они разобиделись и обижаются до сих пор, точно обидели старых революционеров, которые еще «Авроре» указывали, куда палить.

— Скажите пожалуйста, какие ужасы. Прямо в никуда и выселили? — спросил Гуров.

— Разумеется, нет. Было куда, в казармы, например, выселяли. Еще до революции хозяин местной фабрики отстроил, и пригодились. Вполне жизнеспособные сооружения.

— Да, вполне, — поддакнул Гришин и прервал урок краеведения: — Не пора ли нам? Андрей Маркович, ваш клиент-то ждет с отчетом, а не дождавшись, не рванет ли когти?

— Не денется он никуда, — хладнокровно ответствовал старец, — у него и мысли нет, что ваша братия умеет тырнетом пользоваться. До сих пор уверен, что у вас все на лупах да пишущих машинках.

— Все-таки не надо откладывать, — заметил Гришин и спросил Гурова: — Лев Иванович, желаете поучаствовать?

— Если скажете в чем.

— Террориста брать будем.

— Звучит заманчиво, поехали. Только давайте все-таки взрывчатку передадим с рук на руки, — предложил Крячко, — не то что мне ее держать тяжело, но в меру волнительно.

Гришин легкомысленно отмахнулся:

— Бросьте, Станислав Васильевич, какая это взрывчатка? Это глина для лепки, в местном «Школьнике» купил. Что ж мы, совсем дурные пускать стариков с опасным грузом.

Человек неопытный, возможно, и поинтересовался бы хотя бы тем, как уважаемые граждане объяснялись бы с прокурором относительно того, что без санкции задерживают мирного деда с пластинкой глины. Но и так понятно, что в нужный момент появится и настоящая взрывчатка — скорее, в виде упоминания в протоколе, обвинительном акте и, далее, в приговоре.

— На этом месте не могу не встрять, — заметила Мария, — так была бомба или не была?

— Взрывчатка была, — педантично уточнил Лев Иванович, — бомбы не было.

— Ну хорошо, хорошо, — она махнула ручкой, — Гуров, я как представлю себе ваши с Крячко физиономии… а каково это: прилюдно усесться в лужу?

Супруг благодушно усмехнулся:

— В лужу-то все уселись, если не ехидничать, а смотреть в корень. Фээсбэшники разве что талантливо разыграли отсутствие интереса к появлению следов новой взрывчатой формулы — тут, положим, и Станиславский бы одобрил, сплошное «верю!». Не буду спорить, что и дедок оказался редкий лицедей, прямо-таки талантище. Но все-таки по итогам таких усилий подцепить двух важняков, практически коллег, и недоумка-участкового…