Книга Человек с лицом убийцы, страница 211 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– А в общении с этим преступником решающую роль сыграл авторитет нашего Лёвы, – встрял в разговор Крячко. – Слава о его подвигах настолько разлетелась, что Яковлев даже помыслить не мог, что мы явились его арестовывать, не имея никаких доказательств.

– А как он умудрился застрелиться? Разве остановить Яковлева никакой возможности не было? – поинтересовалась Наталья.

– Мы просто не успели, – озвучил Гуров официальную версию финала, пока Стас не надумал рассказать, как все было на самом деле, поскольку эту часть они решили скрыть даже от Орлова, который не просто не одобрил бы поведение друзей, а жутко бы на них разозлился. – Как только мы постучались, Яковлев увидел нас в глазок и, видимо, решил, что нам все известно. Он спокойно попросил подождать, сказав, что только что из ванной и не одет. А пока мы со Стасом топтались у двери, он достал пистолет и пустил себе пулю в висок.

– То есть вам так и не удалось узнать, почему полицейский вдруг стал серийным убийцей? – с досадой и разочарованием поинтересовалась Мария.

– Ну, почему. Объяснение этого мы как раз нашли. Правда, чуть позже, – ответил ей Гуров.

– Яковлев вел дневник. И начал его сразу после смерти жены, – перебил его Стас. – Там он подробно описывает все. И как выбирал жертвы, и как готовился к убийствам, и как их совершал. А еще тщательно объясняет причины своих поступков, словно готовился к тому, что бесконечно продолжать свою воображаемую миссию он не сможет. Там даже в начала дневника слова есть: «Я хочу, чтобы все знали, что я не маньяк. Господь возложил на меня миссию очистить мир от скверны, и я буду исполнять ее до тех пор, пока воля Божья меня не остановит». Ну, или как-то так!

– И объяснение тому, почему Веретенникова не вписывалась в нашу схему о том, как Яковлев подбирал свои жертвы, там тоже есть, – продолжил Гуров. – Оказалось, что она работала в департаменте образования с женой Яковлева, которая и сделала его набожным, если можно так сказать. И именно жену больше всего возмущала распутность этой дамы. Яковлева Веретенникову иначе чем «вавилонская блудница» не называла. И ее он убил, как сам выразился, чтобы успокоить душу жены.

– Кстати, аминазин Яковлев взял в хранилище вещдоков, – заметил Крячко. – Лёва такую версию выдвинул, и она подтвердилась…

– Ну что, господа и дамы, – вздохнул Орлов. – Хорошо, что дело Карающего ангела закончилось.

– За это надо выпить! – провозгласил Станислав Крячко.

И все его предложение поддержали.

– Он же не любил, когда его Стасиком называли, – после этого прошептала Мария на ухо Гурову.

– Все в мире относительно, – улыбнулся в ответ сыщик. – Ты же тоже не любишь, когда тебя Машенькой называют, но Орлову это делать позволяешь.