Книга Усадьба заложников, страница 121 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Не то чтобы я вас торопил, но, скажем так, мне тут с утра крайне тонко намекнули о том, что это дело нужно расследовать как можно быстрее. Понимаете, почему оно может стать делом… ну, если не государственной, то кремлевской важности?

– Потому что часть бриллиантов так и не нашлась?

– Не бриллиантов, а алмазов. И это было сырье, проданное по цене сырья, и об этом уже мало кто хочет вспоминать, – ответил Петр Николаевич, дав понять, что он это дело не просто хорошо помнит, а еще и может рассказать о нем гораздо больше, – нет. Даю подсказку. Где было найдено тело?

– Нашим засекреченным друзьям очень хочется понять, как же убитая оказалась в закрытом помещении очень закрытого Алмазного фонда, на еще более закрытой территории Кремля, – поморщился Гуров. – Кстати. Почему никто, кроме бойцов девятки, не обмолвился о том, что кабинет был заперт изнутри? В деле этого нет.

– Потому что они не особо хотят признавать свои ошибки. Я думаю, что если бы могли, то вообще прикопали бы Казинидис где-нибудь в Тайницком саду, и нету тела – нету дела, – мрачно пошутил Крячко. – Но пришлось звать нас.

– Я так понимаю, что Казинидис все равно должна была погибнуть. Но почему там? И почему так странно? Ведь дома ее все равно ждала очень хорошо упакованная взрывчатка, – Орлов не задавал вопросы, а скорее размышлял вслух и давал почву для размышлений сыщикам, – кому нужно было протоптать такую жирную дорожку к алмазам?

Петр Николаевич задавал вопросы, а потом сам же и намечал дорогу, по которой нужно идти сыщикам, и на этой дороге были повороты, куда их лучше бы не заносило. Лев пытался представить себя Нелли. Что она там делала? Почему смертельно больная женщина пошла в Алмазный фонд? Как ее смогли заманить в служебное помещение?

– А мы уже знаем, где муж? – поинтересовался он у Орлова. – Спецы передали данные?

– В Греции, на их фамильной фазенде, согласно документам, не выезжал никуда, на территории России его никто не видел с две тысячи десятого года.

Гурову вспомнилось, что, согласно документам, Казинидис-муж не появлялся на родине с две тысячи шестого года. Но раз генерал говорит про две тысячи десятый…

– Не видели его документы или его самого? – на всякий случай решил уточнить полковник.

– Его самого. Но, как вы понимаете, возможна погрешность. Процентов на двадцать. Он мог появиться, но тогда у него очень хорошие новые документы и, возможно, новое лицо. И новые отпечатки пальцев. Но его тут настолько сильно не ждут, насколько это возможно.

– Разрешите вернуться к расследованию? – весело поинтересовался Гуров. Он ерничал специально. Полковник, как и любой другой оперативник, имеющий за своей спиной раскрытые дела разной степени сложности, очень сильно не любил, когда его контролировали, пусть это делал даже старый друг, который неоднократно прикрывал спины своих подчиненных.

Орлов кивнул, потом, входя в роль растяпы Аниськина, хлопнул себя по лбу ладонью и положил на стол несколько карточек.

– Это ваши временные пропуска на территорию Кремля и Алмазного фонда. Буквы показывают, куда вам можно ходить, а куда нельзя.

По нижнему краю пропусков были пропечатаны сокращения ГК, ОП, А.

– А если мы не знаем, что значат эти сокращения, и пойдем куда-то не туда? – невинно заметил Крячко.