Книга Усадьба заложников, страница 140 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Жуть. Договор с ребенком, – неловко пошутил Гуров.

Сразу после этого Лев Иванович поехал в Плехановский. Если они решили выяснять историю Казинидис, то нужно начинать с начала.

Времени, конечно, прошло очень много, и вряд ли там остался кто-то, кто помнит Нелли и Андрея, хотя дело и было громким, и уж точно их фотографии не обнаружишь где-то на Доске почета, но наверняка есть их личные дела в архиве. И может быть, что-то еще. Гуров не привык пренебрегать возможностью получить дополнительную информацию. Из любого источника.

Экономический университет встретил сыщика удивительный тишиной. Перед тем как приехать, он договорился с архивом, и его уже ждала лаборант.

Как оказалось, чету Казинидис очень хорошо помнила директор архива, представившаяся Верой.

– Нелли работала у нас с первого курса. Даже раньше. Она работала моей помощницей около года до того, как поступила, и еще три года после. Очень старательная, усидчивая, придумала свою систему хранения дел, мы до сих пор ею пользуемся. Всегда спокойная и рассудительная, про таких сейчас говорят «стрессоустойчивая».

– А после окончания университета вы поддерживали связь? – Гуров достал блокнот. Он задавал наводящие вопросы, а речь начальницы архива лилась неторопливой рекой. Нужно было только успевать направлять ее в нужное русло. Как оказалось, она помнила очень много всего полезного. У Нелли, когда она пришла на работу в университет, еще не было своего компьютера, поэтому все свои работы она писала в архиве. Через некоторое время к ней присоединился Андрей. Он тоже пришел сначала на работу лаборантом, Вера уже не помнила, на какую из кафедр он пришел работать, но это можно узнать. Они проводили вместе почти все свободное время, вместе ходили учиться, работали, делали общие проекты.

– Вам, наверное, нужно встретиться с Нифонтовым. Он с кафедры финансового менеджмента. Был влюблен в Нелли, хоть и преподавал у нее. После того как она окончила его курс, он разработал грантовый проект специально под Нелли и пригласил ее стать соавтором. И кстати, он еще долго поддерживал с ними связь и, насколько я помню, когда открыли это ужасное дело против Андрея, ездил к нему в СИЗО, отвозил продукты и помогал всем, чем мог.

– Какая у вас память! Прошло же тридцать лет! – восхитился Лев Иванович.

– Это моя работа, – отозвалась Вера. Она подошла к стационарному телефону, позвонила на кафедру, и очень скоро в архив спустился моложавый мужчина, чуть старше Гурова. Было видно, что он старался поддерживать хорошую физическую форму, уделял внешности немало внимания, но оно и понятно, кольца на пальце не было, а студенток и аспиранток вокруг крутилось немало, и, видимо, хотелось произвести на них впечатление не только знаниями.

Привычно «срисовав» портрет, Гуров начал беседу и понял, насколько он ошибся, думая, что перед ним пустышка-франт. Преподаватель искренне пытался помочь, пообещал расспросить коллег и общих знакомых, в общем, помочь всем, чем сможет. Он был очень внимательным собеседником и тут же вывалил на Гурова такое количество мелких подробностей университетской жизни Казинидисов, что Лев достал блокнот и часть записал.

– Нелли была удивительным человеком, – искренне расстроился, узнав о ее смерти, Нифонтов, – она умела вдохновлять. На самом деле Вера неправа. Тот проект придумала Нелли. Кстати, и за Андрея большую часть работ писала Нелли. Моя будущая жена тогда тоже работала на кафедре, мы все работали над проектом. Когда мы выиграли грант, Нелли уже, как мне показалось, охладела.