Книга Самое бессмысленное убийство, страница 76 – Алексей Макеев, Николай Леонов

– Что, прямо так и говорят?

– Так и говорят.

– Врут! – убежденно произнес Крячко. – Вы им не верьте. Потому что я бы на вас обязательно женился. Без всяких раздумий и душевных терзаний. Но… Так уж случилось, что у меня уже есть жена. Причем замечательная – любящая и любимая. А уж какие пироги она печет – умопомрачительные! Так что извиняйте, если не оправдал ваших ожиданий.

– Идите уж! – смеясь, сказала медсестра. – Да, а убийцу-то еще не поймали?

– Поймаем, и очень скоро! – пообещал Крячко. – Буквально-таки сегодня-завтра.

– Опять, наверно, обманываете, как и с женитьбой.

– Ну, уж в этом деле – ни грамма! Обязательно поймаем, вот увидите! Поимка убийцы – это вам не женитьба. Тут дело намного серьезнее!

Когда Крячко уехал, Гуров и Федор Ильич принялись размышлять над тем, с какого боку им подобраться к подозреваемому деду Пыне. Они размышляли долго и напряженно, спорили, но толку от этого не было никакого. Никакой дельной мысли не вырисовывалось, хоть ты плачь. Спрашивать у старика напрямую, он ли убил старуху Калинину, было делом глупым и бессмысленным. Все равно он не сознается, да и кто бы сознался на его месте? Искать свидетелей – так где их найдешь, да и были ли они вообще, такие свидетели? Убийства обычно совершаются втихую, без посторонних глаз и ушей. Приставить к деду своего человека, чтобы он выпытал у старика, что и к чему? Опять же, где его взять, такого человека? Тот же дед Тунгус на такую роль явно не годился по своим моральным характеристикам и жизненным убеждениям: никакой уважающий себя уголовник старой закалки не пойдет в осведомители. А уж дед Тунгус себя уважал, это было заметно по каждому его слову и телодвижению. А больше, кроме Тунгуса, приставить к деду Пыне было некого.

– Попробуем рассуждать логически, – сказал Гуров. – То есть поставим себя на место преступника. Попытаемся мыслить так, как мог бы мыслить он. В конце концов, это классика, которую должен знать любой сыскарь: хочешь понять логику преступника, попытайся смотреть на мир его глазами. Влезь в его шкуру. Думай, как он, чувствуй, как он, бойся, как он.

– Все правильно, – согласился Федор Ильич. – В детективных романах так и говорится.

– Значит, я захотел убить несчастную старушку, – предположил Лев Иванович. – Дополнительный красноречивый и важный штрих – я ее хорошо знаю, и она меня тоже. Что ж, замечательно, это мне и нужно, потому что убить знакомого человека гораздо проще. Знакомый тебя не опасается, он доверяет тебе… Теперь главное – выбрать подходящее для убийства время. Дождливая полночь – это как раз то, что нужно преступнику. Во-первых, поздно и потому вряд ли на месте убийства встретится кто-нибудь посторонний. Во-вторых, дождь, а он еще больше уменьшает шансы встретить кого-нибудь постороннего. Замечательно! Второе условие – это место. Убивать старушку в ее комнате или, допустим, в беседке, что во дворе дома престарелых, рискованно. Обязательно кто-нибудь увидит или услышит. Значит, старушку нужно выманить в какое-то уединенное и глухое местечко. Тропинка, ведущая от задней калитки дома престарелых в глубину сада, – самое то… А теперь давай ты, Федор Ильич. Продолжай мою мысль.

– Продолжаю, – откашлялся сыщик-любитель. – Значит, так. Об орудии убийства рассуждать смысла нет. Как говаривал дед Тунгус, у них в богадельне почти все старики сапожники. Стало быть, раздобыть шило дело самое простое. Остается последнее, решающее условие – выманить старушку из комнаты и отвести ее ночью в пустой дождливый сад. Конечно, для этого ей нужно сказать какие-то особенные слова. Допустим, я знаю такие слова и я их ей сказал… Каким именно способом я их сказал? Скорее всего, позвонил по телефону. Идти в полночь к старухе, стучать в ее дверь – значит привлекать лишнее внимание. А дальше, думаю, все и без рассуждений понятно.