Книга Самое бессмысленное убийство, страница 80 – Алексей Макеев, Николай Леонов

Гуров выдохнул после столь длинной речи, опустился в кресло и закрыл глаза. Так он сидел минуты две, а затем сказал:

– У уголовников это называется взять на кукан. Иначе говоря, подцепить на крючок. Между прочим, очень надежный способ. Жертва, опасаясь за свою жизнь, будет молчать и выполнять все, что ей прикажут. В общем, патриархальный, известный бандитский прием. И, конечно же, старый уголовник Пыня распрекрасно с ним знаком. Так что если эти гипотетические раритеты и вправду существуют, то нам не мешает пообщаться с бывшим охранником Геной.

– Так пошли искать Гену! – с энтузиазмом воскликнул Федор Ильич.

Гуров ничего не ответил и потянулся к телефону.

– Алло! – сказал он через некоторое время в трубку. – Галина Никитична? Рад вас слышать. Что вы говорите?.. Да, разумеется… Вы на редкость проницательны… Конечно же, нам опять понадобилась ваша помощь. Ну, не надо так тяжело вздыхать, а то меня начинают мучить угрызения совести… Да, конечно: когда есть совесть, это хорошо. А дело у меня к вам вот какое. Скажите, вы еще не уволили вашего охранника Гену? Ах, пока только отстранили от работы… Да-да, я понимаю – кадры… А где он сейчас, вы, случайно, не знаете?.. Ну, а найти его можете?.. Да-да, перезвоните… И скажите, чтобы бежал к вам немедленно! Но только не говорите ему, что это мы его разыскиваем. Придумайте что-нибудь. Скажите, к примеру, что ему в связи с увольнением полагаются какие-то выплаты или что-то в этом роде… Что?.. Нет, пока не могу. Тайна следствия. Рад, что вы меня понимаете. Ну, я на вас надеюсь. А когда он у вас появится, то позвоните мне, ладно? Но так, чтобы он не слышал… Вот и ладненько. Буду ждать.

Заведующая перезвонила быстро, через какие-то полчаса.

– Он здесь, – сказала она. – Что мне делать дальше?

– Попросите его подождать, – проговорил Гуров. – Мы будем через пять минут… Ну что, пошли? – глянул он на Федора Ильича. – Значит, так. Я буду общаться с Геной, а ты находись рядом и с важным видом изредка мне поддакивай. А что к чему, поймешь по ходу разговора.

Для беседы с Геной заведующая по просьбе Льва Ивановича выделила отдельный кабинет. В нем Гуров, Федор Ильич и Гена и расположились.

– Обижаешься на меня? – усмехаясь, спросил Гуров у охранника. – Вот, мол, втянул тебя в опасное дело, бросил, так сказать, под танк без гранаты. А только отчего же ты не винишь самого себя, а? Разве это я заставил тебя бегать за водкой старикам и продавать им ее втридорога? А ведь это, Гена, должностное преступление. За такие вещи увольняют с работы со свистом и без выходного пособия. Далее. Разве я тебя не предупреждал, что со старичками нужно обращаться аккуратно, чтобы они тебя не заподозрили? А ты к ним сунулся, как слон в посудную лавку. Вот они тебя и разоблачили… И кто же здесь больше виноват – я или ты?

Гуров умолк, откинулся на спинку стула и стал смотреть на Гену долгим и внимательным взглядом. Охранник был ему понятен, что называется, от начала и до конца, и снаружи, и внутри, и по диагонали, а потому он знал, какие ему слова скажет в дальнейшем и что Гена ответит на эти слова и вообще как себя поведет. То есть если охранник и впрямь был причастен к хранению выкраденных у убитой старухи раритетов, то он обязательно в этом сознается. Поупорствует какое-то время, но сознается.