Книга Катафалк дальнего следования [Сборник], страница 188 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Да, вот так-то! И пусть теперь только попробует!

С горем пополам все поднялись на пятый этаж, и мужичонка позвонил в одну из трех обитых дерматином дверей на площадке. Дверь открыла женщина, и Крячко мысленно присвистнул. Такой большой женщины он еще ни разу не видел. Во всяком случае, так близко. Она на две головы была выше Станислава, который и сам-то по себе не был маленьким, а уж в ширину… Во всяком случае, дверной проем был блокирован ею полностью.

– Очухался, оглоед? – вопросила она, хмуро посмотрев на мужа сверху вниз, потом подняла глаза и, увидев Семашко и еще двух оперов, кивнула и, отступая в глубину квартиры, поздоровалась: – Здрасте! Заходите. Разуваться не нужно, все равно уборку сейчас буду делать. Тебя это не касается, злыдень! – рявкнула она на мужа так, что он подскочил на месте и стал торопливо разуваться в прихожей, неловко скидывая ботинки.

Все прошли в простенько обставленную небольшую двухкомнатную квартиру.

– Знакомьтесь, Павлина Адамовна Зайцева, старшая по дому, – представил Дмитрий хозяйку квартиры. – А это, – он повернулся к мужичку, – ее муж Петр Васильевич. Он сантехник.

– Да уж, сантехник, глаза бы мои его не видели, – проворчала Павлина Адамовна, усаживаясь на старенький диван, который под ее весом так прогнулся, что Крячко вдруг показалось, что дама сейчас рухнет вместе с мебелью. Но диванчик выдержал натиск Зайцевой и только жалобно скрипнул пружинами. Хозяйка квартиры тем временем, определив, кто из троицы старший, воззрилась на Станислава и сказала: – Тут ваш мальчик, – она кивнула массивным подбородком в сторону Дмитрия, – интересовался июльскими событиями того дня, когда убили дамочку эту… – она сделала многозначительную паузу и добавила: – Красивую и молодую. Так вот, в тот день вот это недоразумение, – она указала толстым пальцем на мужа, – как раз красило в подвале трубы. Чтобы они не ржавели, значит. Ну и, видимо, у него с собой было, – она повысила голос на слове «было», как бы отметая этим всякие возражения, которые могли бы посыпаться со стороны мужа. Но тот сидел тихо и только икал, прикрывая время от времени рот рукой.

– Так вот, – продолжила старшая по дому, насладившись созерцанием присмиревшего муженька, – он, значит, так в тот день надышался краской и напился, что даже забыл закрыть за собой двери в подвал. Хорошо, что я, вернувшись из города домой, сама обошла все подъезды и позакрывала все двери.

– Павлина Адамовна, позвольте, я немного поясню ваши слова, – встрял было с инициативой Семашко, но хозяйка глянула на него так, что он закашлялся и, извиняясь, что поперхнулся, выскользнул в коридор.

– В принципе мне все понятно. – Крячко, сдерживая смех и опустив ради осторожности голову (не дай бог, дама заметит веселость в его глазах!), постарался взять себя в руки. – Ну, а время, когда вы, Павлина Адамовна, вернулись домой, обнаружили все это безобразие с незакрытыми дверями и все позакрывали, – вы помните? Сколько было времени?

– Чего же не помнить? Помню. Без четверти восемь было. Я, когда с этим парнем столкнулась, что из подвала выходил, на часы посмотрела и подумала: «Петька мой, зараза, опять всякую алкашню к себе в подвал тащит. Не работается ему, не пьется в одиночку»…

– Что за парень? – ухватился за рассказ старшей по дому Крячко. – Описать его можете?