Книга Мастер жестокости, страница 39 – Николай Леонов, Алексей Макеев

Тем более несуразно выглядела вторая половина дома, вся такая чистенькая, со свежей побелкой, с окнами, обведенными веселенькой голубой рамкой, с геранью на окне. На ум приходил накрашенный покойник. Ведьма-из-опеки оказалась в целом приятной на вид девахой лет под тридцать, взвинченной и скандальной.

– Это вы, стало быть, новый участковый? – спросила она с явным недоумением, выкатив на Даниила глаза и дернув щекой.

– Я, – признался Счастливый и смутился.

Он никак не мог привыкнуть к тому, что теперь вызывает у большинства женщин разочарование и (или) жалость, а тут проступало именно оскорбительное «ой-фу».

– Алена Игоревна, – представилась она.

Она смотрела на Даниила с откровенным отвращением. И ее можно было понять. Она-то строчила рапорты во все инстанции, с редким талантом описывая ужасы, происходящие на окраине райцентра, не последнего в Подмосковье. Она вправе была ожидать прибытия ну хотя бы детского омбудсмена. А приковылял хромой участковый, да к тому же доходяга, воняющий медикаментами и, как определила она натренированным носом, разнообразным алкоголем, лишь недавно выведенным из организма. Отощавший – явно от бесконечных промываний, – с осунувшимся лицом и с подернутыми сединой рыжими волосами. К тому же его отчетливо лихорадило, в связи с чем он, несмотря на теплую погоду, по самые глаза был замотан зеленым шерстяным шарфом, даже на вид кусачим. Он очень не нравился Ведьме.

– Приятно познакомиться, – солгал Даниил и покраснел.

Он уже придышался к окружающей среде, новое место работы даже чем-то импонировало ему, если не заморачиваться тем, что к его теме частного римского права она не имела никакого отношения. Ну разве что в области объективного вменения, и то с отечественным акцентом. Так, например, если кто-то из избы «А» оскорблял кого-то одного из избы «Б», возмездие ожидало всех обитателей избы «А», даже тех, кто вообще никаким боком не был причастен к нанесенной обитателям избы «Б» обиде. Скажем, тех, кто последние несколько лет вообще не появлялся в родном городе. С этим моментом, кстати, было связано немало дел, которыми приходилось заниматься Даниилу. Теперь круг общения доктора юридических наук составляли растерянные заявители, которые совершенно недопонимали, за что они, вернувшись в родной город, подвергаются охаиванию, нападению с оскорблением действием, проколам покрышек и прочим мелким пакостям.

Какое-то время спустя Даниил проникся благодушным равнодушием своих коллег, изжил перфекционизм, научился смотреть на происходящее сквозь пальцы и махать на попадавшие в его производство дела рукой. Однако в данном случае все эти полезные и с трудом наработанные навыки понимания не находили.

Алена Игоревна горела праведным гневом и трудовым энтузиазмом в равных долях. (Что было, строго говоря, весьма похвально, хотя и хлопотно для окружающих.)

– Они переехали сюда довольно давно, более года назад, но ребенок до сих пор не посещает никакие детские учреждения, не состоит на учете в поликлинике.

– Так, – кивнул Даниил.

– Ребенок, между тем, с особенностями развития.

– Так, – послушно повторил он.

Алена Игоревна вспомнила, что еще в прошлый раз ей ясно дали понять, что других правоохранителей нет и не предвидится, и в дальнейшем надо как-то сдерживаться. Она смирилась. Чуткий, как все алкоголики, участковый немедленно осмелел и осведомился: