Онлайн книга «Мастер жестокости»
|
– Кто? – Кто-кто! – рявкнула она. – Конь в пальто и кончик в ухо для очистки слуха! Отворяй, посылка! За дверью сказали: «Вот как», – и открыли. Алена Игоревна ступила в микроскопическую прихожую, а затем двинулась в кухню, войдя в которую, чиновница, многое повидавшая на своем веку, остолбенела. За столом восседало странное, жуткое существо, отдаленно напоминавшее ребенка, скорее всего, женского пола. В пользу этого свидетельствовали туго заплетенные косицы цвета грязного лисьего хвоста. Одного глаза у ребенка не было – вместо него с бескрайнего лба налезало дикое мясо, вспухшее от напряжения красными жилами. Второй глаз имел место быть – раскосый, с кожной складкой над внутренним углом, как у азиатов, только мутно-синий. Нос с плоской переносицей задран, ноздри вывернуты, рот раскрыт, наружу торчит толстый язык и наиострейшие зубы. Они прямо-таки топорщились, вылезая, и было их намного больше, чем нужно нормальному ребенку в жизни. В руках у этой жути блестел острый ножик, и им она ловко кромсала какой-то кровавый шмат. Нацелив на гостью единственный глаз, жуткое существо сообщило густым басом, заметно картавя: – Бефстгоганов будет. – Э-эт-то что? – тонким голосом осведомилась Алена Игоревна, пятясь и прижимаясь к стенке. – Вам же говорят – бефстроганов. Хозяйка, изящная, коротко стриженная брюнетка, говорила очень тихо, как певица, берегущая голос. Аккуратно домыв руки под краном и снимая фартук, она осведомилась: – Ну-с, чем обязана? Если ваше вторжение связано с моей общественной деятельностью, то, пожалуйста, не стесняйтесь, я не буду сопротивляться. – Какой деятельностью? Вы кто? – требовательно спросила Алена. – Довольно странно. Я арендатор данного помещения. Руководитель общественного центра «Мама Зоя», оказывающего помощь матерям-одиночкам, Вестерман Зоя Аркадьевна. – По мере того, как она говорила, ее голос все крепчал, становился звонче, и уже слышался в нем истерический накал. Подслушивающий разговор Даниил, предусмотрительно задержавшийся в прихожей, содрогнулся и автоматически потянул носом, как бы пытаясь почуять запах гнилых цитрусов. Или формалина. Ни тем ни другим не пахло. – Кормлю дочку, – продолжала дамочка уже чуть ли не с негодованием. – Данечка, поздоровайся. Алена Игоревна, которой отступать было некуда – в прихожей уже места не было, – сильно пожалела об этом. Кошмарная девочка, не споря и не стесняясь, встала, поклонилась и принялась декламировать: – Даня. Вестегман. Восемь с половиной лет. Собигаю пигамидку из десяти колец с шагиками за пятнадцать секунд одной левой и чуть-чуть медленнее пгавой… Девочка продолжала выдавать на-гора ценные данные о своей персоне, мама Зоя тихо и горделиво сияла, Алена Игоревна собирала разбегающиеся мысли, пыталась сообразить, что делать дальше, а Даниил, изнывая от любопытства, заглянул-таки на кухню. И стоило его осунувшейся личности явиться, девочка тотчас замолкла, подобрала язык, сжалась, как пружина, ощерила кривые зубы – и с криком: – Папа! – прыгнула. …Зеленый шарф толстой вязки, подарок милейшей Лилии Ивановны, – возможно, лишь он спас тогда жизнь Даниилу. И он остался верен своему спасителю и, неохотно снимая на ночь шарф, всегда укладывал его в специальную коробку, желал доброй ночи и, невзирая на показания уличного градусника, в любую погоду упрямо наматывал его на себя снова и снова… |