Онлайн книга «Мастер жестокости»
|
Станислав, повертев вещицу в руках, протянул: – Красивая вещь. Мне бы такую на день угро. Если вот сюда монеток натолкать, то кистень получится. – Не знаю, что там у тебя получится, – ворчливо заметил Орлов, постукивая карандашом, – и подарок не тебе. Один уважаемый человек уже получил эту вещь на День юриста, после чего угодил прямиком в реанимацию. – Растрогался, – предположил Крячко. – Или вещь отравлена? Гуров взял у коллеги вещицу, повертел, осмотрел со всех сторон, потянул носом: – Ну что, интересно. В основе-то кожа толстая, судя по рыхлой и грубой структуре, скорее всего, крупный рогатый скот, бык. – А картинка? – А картинка на накладке, кожа накладки другая по фактуре, тонкая, и оттенок отличается. Красиво, но быстро вытрется. Жалко. Генерал усмехнулся: – Не вытрется. Набито на совесть. – Да, странно, это не рисунок на поверхности и не тиснение. – Гуров постучал пальцем по надписи. – А что сия надпись значит? – Я в последнее время по-немецки не говорю, – посетовал Крячко. – Возможно, вот Вера знает. Верочка, которая стояла рядом с генералом, держа папки с документами и стакан чая, немедленно отозвалась: – Разумеется, знаю. Еще бы не знать. «Матери, которая меня не родила». Крячко поперхнулся. – Ничего себе, пошутил. – Верочка, ты, оказывается, полиглот, – с уважением заметил Лев Иванович. Вера сморщила носик: – Да бросьте. Ерунда. Младший племянник замаял своим «Раммштайном», к тому же учит немецкий. Вот кое-что и запомнила. – Вот оно что… Орлов, хмыкнув, быстро проставил подписи на документах и отправил Верочку обратно в приемную. Подождав, пока секретарь плотно прикроет за собой дверь, Лев Иванович продолжил: – Ну, хорошо. Пока не понимаю, чем такой милый, пусть и непрактичный, подарок может привести в реанимацию, тем более отца, а не мать. – И что за архиважное дело нам с вами следовало обсудить? – осведомился Крячко. Генерал потер лицо, собираясь с мыслями. – Да вот, собственно, по поводу этой ключницы. Ситуация, знаете ли, складывается некрасивая и скользкая… – Он замолчал. Стремясь ускорить мыслительный процесс генерала, Крячко задал наводящий вопрос: – Ситуация со Счастливым? С паном Ректором? Генерал дернул бровями: – В общем, да, с ним. Вы же у него оба учились? – Я так и знал, – сокрушенно произнес Станислав. – И я, – вставил Гуров. – Недаром всю ночь библиотека снилась. – Какая библиотека, что ты городишь? – недовольно спросил Орлов. – Большая. В основном книги Достоевского, и особенно «Бесы». – Ладно вам. Не надо нагнетать обстановку. Вот вы передо мной, здоровые, румяные, с высшим образованием и в чинах, а ваш наставник… Станислав открыл было рот, но генерал сделал знак, и возражений не последовало. – В любом случае ситуация такова: третьего декабря, получив эту вещицу в подарок, пан Ректор загремел в реанимацию. В настоящее время Олег Емельянович пребывает в кардиоцентре, в Бакулевке. Его откачали и перевели из реанимации в палату. Состояние пусть и стабильное, но тяжелое. Так вот, он очень просит вас, цитирую: «дорогих мальчиков», навестить его. Станислав с надеждой осведомился: – Нельзя ли в письменной форме передать, что мы ему все прощаем? И другие тоже, уверен. Мы, правоведы, народ великодушный. – Я подписываюсь, – поддержал Лев Иванович. Генерал с укоризной напомнил: |