Онлайн книга «Мастер жестокости»
|
Даниил ухватился обеими руками за шарф, затянул его так, как будто сам пытался повеситься. Он видел себя словно со стороны. Вот он, поникший, с болтающейся головой и расфокусированным взглядом, пошатываясь, бредет к столу, достает бумагу, извлекает из чехла «Паркер», начинает выводить каллиграфическим манером: «Милый папочка. Я соблюдаю твой запрет не звонить, но мне очень хочется с тобой поговорить, и я решил тебе написать. Как у тебя дела? У меня все в порядке, аккуратно принимаю лекарства. Мне бы очень хотелось вернуться обратно. Мои труды тут ни к чему. Здесь происходит сущее беззаконие. Пропадают рапорты об убийствах, причем не просто убийствах, а со снятием кожи с трупа…» Даниил кратко, без эмоций изложил все им виденное и прибавил резюме: «…Я не уверен, как это следует классифицировать. Причина смерти мне неизвестна. Вскрытие, скорее всего, так и не делали, а если и сделали, то налгали с три короба. Как ты считаешь, если предположить насильственное лишение жизни и дальнейшее глумление над телом путем сдирания кожи – это сто пятая и двести сорок четвертая статья или же все-таки убийство с особой жестокостью? Напиши, пожалуйста, как будет время. Твой сын, Даня. P.S. Если тебе так неприятна эта татуировка, я могу ее свести. P.P.S. И еще. Скажи, пожалуйста, ты точно знаешь, что Вестерман повесилась? А то мне кажется, что нет». Он поставил точку, поместил письмо в конверт, надписал адрес – и проснулся. За окном стояла глубокая ночь. На столе перед ним лежало запечатанное письмо отцу. – Ну раз уж оно есть, надо отправить, – рассудительно заметил Даниил и, спустившись на улицу, дошел до почты и опустил письмо в ящик. С утра, проводя очередной обход территории – а больше бездумно торча во «ВК», – Счастливый наткнулся на портрет человека, чей труп он видел в детском лагере. Волевое лицо в черной рамке. Перед глазами запрыгали слова: «скончался», «скорбим», «инсульт», «отпевание в…». «Инсульт?!» – с негодованием взвизгнул брюзжащий голос. И впервые Даниил полностью разделял его мнение. Чуть позже ему нанесла визит Аня Халтуро и принесла яблочко: – Олегыч, ты про Мерецко спрашивал? – Я, а что? – вяло отозвался Даниил, жуя плод и не ощущая вкуса. Похоже, опять превысил дозу седативных. – Похоронили его сегодня. – А вскрытие что показало? – еще более вяло и непонятно зачем спросил участковый. Аня удивилась: – Как что, инсульт. – Ты что, его не видела? Не осматривала? – прозрел Даниил. – Да видела, успокойся, – недоуменно подтвердила дознаватель. – Ты чего, Олегыч? – Как чего. Как он выглядел? Аня пожала могучими плечами: – Ну как-как. Мертвый. Накрашенный. Холодный. Обычно выглядел. Что пристал к покойнику? «Кожа на торсе была или нет?» – чуть не выкрикнул Счастливый, но вовремя сдержался и уткнулся в бумаги. Дознаватель Халтуро, подсовывая ему под локоть свои бумаги, вкрадчиво приговаривала: – Олегыч, слушай. Посмотри, будь другом, правильно я тут вот решила… – Давай, – машинально отозвался Счастливый, дергаясь от стука в висках. – Это что? На пальцах имеются уникальные папиллярные узоры. – Ну да, а у меня что? – Капиллярные. – А разница? – Просто исправь. И вот тут: форма вины при изнасиловании. Она одна может быть. Какая? – Почему одна? Умышленно и по неосторожности. – Как можно совершить изнасилование по неосторожности? |