Книга Криминальные гастроли, страница 33 – Алексей Макеев, Николай Леонов

– Нет, вы не подумайте, что я шучу или не верю вам, Анатолий Семенович. Такое тоже бывает, что человек внешне похож на какую-то знаменитость. Очень даже вполне такое может быть. Значит, вы думаете, что в этом мошенничестве могут быть замешаны ваш управляющий стройкой и его брат?

– Да, я так думаю, – Большов все-таки надулся, а потому и отвечал хмуро и неохотно. – Больше, по моим прикидкам, и некому – только они. Но это уж вы доказывайте. А мне, – он посмотрел на дорогие наручные часы, – важно, чтобы вы деньги мои мне вернули. И вообще, мне пора уже и делами заняться.

Он встал, собираясь уходить.

– Анатолий Семенович, а как же составление фоторобота подозреваемого? – попытался остановить потерпевшего Лев Иванович. – Без вас никак.

– Ничего, – буркнул Большов. – Я вам для того и привез Валерия Андреевича. У него память на детали лучше, чем у меня. Так что разрешите уж мне идти. Если будут какие-то вопросы, так тогда и звоните – отвечу.

Большов, более ни слова не говоря и не попрощавшись с Гуровым, направился к двери. Льву Ивановичу оставалось только вздохнуть и покачать головой. Теперь он мог надеяться только на показания прораба и на его хорошую память.

Прораб оказался человеком смышленым и внимательным. Он четко и ясно рассказал Гурову все подробности ритуала освящения, описал, как выглядели отец Селиваний и его матушка, и даже запомнил номер «Нивы», на которой они потом отбыли. Гуров был доволен, что дело хоть как-то двинулось вперед, а потому, проводив свидетеля в специальный кабинет, где с ним стали работать специалисты по составлению фоторобота, решил наградить себя поздним завтраком или ранним обедом – это с какой стороны посмотреть. Но перед выходом из кабинета он все-таки позвонил в городской отдел ГАИ и передал данные по «Ниве», чтобы узнать, кому принадлежит машина и не находится ли она в угоне. Чем черт не шутит, вдруг всплывет что-то интересное.

Выйдя на улицу, Гуров собрался направиться в ближайшее кафе, как нос к носу столкнулся с женой. Оказалось, что Мария решила сама принести ему на работу обед.

– Знаю я тебя, Лева! – заявила она. – Будешь сидеть голодным, пока опять желудок не заболит. Это в молодости, когда хочешь, тогда и поешь, а тебе в твоем возрасте нужно питаться правильно. Вот, я тебе окрошки принесла.

Окрошка в летний жаркий день была, конечно, кстати, но Гуров ее почему-то не очень любил. Может, из-за кваса, а может, и просто не нравился вкус. Но раз Маша принесла, значит нужно съесть. Больше всего Лев Иванович боялся обидеть супругу своими капризами и пристрастиями к еде. Он ведь понимал, что она старается и хочет как лучше, а потому всегда безропотно принимал всю ее стряпню. Хотя, честно сказать, Мария редко проводила время на кухне. Ее занятость в театре и редкие часы отдыха от репетиций и спектаклей не позволяли ей тратить много времени на кулинарные изыски. Но Гурова и это устраивало. Он и сам дома бывал редко, а потому гурманом не был, еду во главу угла не ставил, а принимал ее больше как необходимость, чем как ритуал.

Мария, собрав все плошки и ложки, умчалась домой, а Гуров, разморенный полуденной жарой и сытостью, принялся размышлять о следующих шагах своего расследования. И думалось ему, что нужно бы сейчас отправиться в Богородское к следователю Валуеву, который ведет дело об афере с картиной, и посмотреть, на месте ли все бумаги, и узнать, что уже известно по этому жульничеству.