Онлайн книга «Легендарное дело [Сборник]»
|
Гуров вглядывался в застывшее лицо мужчины у борта, пытаясь угадать его мысли. Ситуация безвыходная, надо не смотреть на экран, где тело Савельева поедают рыбы, а торговаться, объяснять и втолковывать упертому наследнику, что он ошибся и Лев не знает, куда его отец спрятал имущество семьи. – Марки в Москве у твоей жены, ты уже сообщил обо всем начальству. Ты опять лжешь мне. Болотников приблизился к сыщику, размахнулся и ударил его так, что брызнула кровь из лопнувшей губы. Потом последовал грубый удар в ребра, затем еще и еще. От болезненных ударов голова сыщика дергалась, а прокурор ритмично, после каждого замаха, выдыхал со злостью: – Плевать на идиотские марки! Плевать на глупых старух! Плевать на двух жадных болванов! Мне нужно наследство отца! Я разобрал домишко Песоцкой по кирпичику! Я проверил каждый сантиметр на чертовом участке! Где проклятая старуха спрятала мои деньги?! Он резко остановился и направился к противоположному концу палубы. Кровь из рассеченной брови залила Гурову глаза, сквозь красную пелену он почти ничего не видел. Только массивный силуэт, который тащил за собой что-то мелкое и хрупкое. Лев Иванович услышал знакомый детский голос. Болотников приволок из трюма Аню Жукову, как кутенка, одной рукой. Она тихо всхлипывала и еле слышно шептала: – Помогите, пожалуйста, Лев Иванович! Умоляю вас, спасите меня! Взмах руки, и загремела цепь на катушке, зашуршала сеть. Раскрылось устье ловушки, и на палубу с потоками воды хлынула серебристая лавина рыб, из которой с тяжелым шлепком вывалился труп Савельева. Одним рывком прокурор приподнял легкое тело девочки и швырнул его в складки сети, прямо на мертвое тело. Аня завизжала от ужаса и зашлась в истерике, пытаясь соскользнуть и неловко путаясь в конечностях мертвеца и скользких рыбинах. Гуров услышал звук пощечины, и девочка замолчала. Из-за крови на веках и ресницах он не видел, что происходит, только услышал шуршание сетей, которые механизм снова потянул в воду. – Где мое наследство? – раздались тяжелые рубленые слова вместе со звуками работающей лебедки и двигателя качнувшегося судна. От запаха рыбы, безостановочного качания и боли в голове после жестких ударов у опера снова подкатила тошнота к горлу. Кровавая пелена сгустилась, стала черной. В темноте мелькнула знакомая фигура – прямая, как палка, старуха в густой гирлянде украшений. – Я скажу, скажу все, что знаю. Гуров хотел выкрикнуть эти слова, чтобы остановить мерное постукивание лебедки и тихое поскуливание девочки, но разбитые губы и сухое горло выдали еле слышный шепот. Тем не менее все тут же затихло, замерло, так что, кроме всплесков волн, не было слышно ни звука. – Где мое наследство? – Я все скажу. Воды только дай, говорить не могу, пересохло все, – попросил сыщик. Через секунду ему в лицо резко ударила вода, освежила, смыла кровь, смочила губы, так что Гуров наконец смог видеть. Прокурор застыл напротив с ведром в руках, из которого только что окатил опера. Аня с торчащими во все стороны куце обрезанными вихрами замерла в шоке на рыбной куче. Лев расхохотался от внезапного озарения и облегчения. Надежды больше не осталось. Уже не важно, знает он или нет, где спрятано наследство, прокурор не оставит в живых ни его, ни девочку. Можно не быть вежливым, не подбирать слова, можно врать и блефовать, не стараясь быть правильным в поисках выхода со смертоносного судна. Как тошнота, из него выплеснулись ярость и боль за испорченный отпуск и перепуганную насмерть Машу, а еще раздражение на виновника бед, которые загнали его, опытного опера, в смертельную ловушку. |