Книга Смерть по расчету [Сборник], страница 135 – Алексей Макеев, Николай Леонов

– Небрежно, что ты имеешь в виду? – уточнил полковник.

– Да слышал, монеты дорогущие, миллион зеленых. А их сунули в целлофановый кулечек и утопили в банке эмали. А пакет открылся, несколько монет наружу выскочили. Я лично их от краски оттирал, благо не успела засохнуть. А если бы пакет совсем порвался, представляешь, сколько трудов надо, чтобы привести их в надлежащий вид.

– Действительно, не очень предусмотрительно.

– А вообще монеты в прекрасном состоянии, их будто начищали специально. Блестят как новенькие.

– Да, реставратор готовил коллекцию к выставке.

– Постарался парень.

Гуров в ответ промолчал, эта история ему по-прежнему казалась странной. Реставратор в сумасшедшем доме, рабочие под следствием, монеты вернул какой-то случайный монах, а кто же их все-таки украл и спрятал в ведре с краской, он, опытный сыщик, так и не смог разобраться.

В отделе он хотел было заглянуть к Орлову в кабинет, но тот после доклада подчиненного по телефону о находке распекал опергруппу, работавшую вчера в музее:

– Почему в ведре не посмотрели!

– Смотрели, товарищ генерал, переливали из ведра в ведро краску, – возразил Орлову лопоухий старлей. Его начальник покосился на молодого сотрудника: молчи, мол.

– Переливали, говоришь? – генерал еще сильнее разозлился. – Это как вы так, товарищ старший лейтенант Иванчук, краску переливали, что не заметили пакет с монетами стоимостью миллион долларов?! У меня лучшие сыскари трясут этих музейщиков как грушу, весь отдел сутки одним музеем занимается, а он из ведра в ведро краску льет и ничего не замечает! Может, рано тебе в старшие лейтенанты, Иванчук? Вернешься в ППС, а лучше в стажеры, чтобы повторить основы оперативно-разыскных мероприятий? А то с такими сотрудниками меня не пенсия, а позорное увольнение ждет!

Гуров осторожно прикрыл дверь и прошел в свой кабинет. На столе у Крячко были разложены бумаги, а сам он увлеченно стучал по клавиатуре.

– Отчет пишу, Орлов велел все документы срочно сдать следователю, Лев Иванович. Давай мне бумажки, соберу все в кучу. Ты что такой хмурый? Такое дело закрыли, наслышан уже о монахе и пакете с монетами в ведре.

– Нашли что-нибудь интересное на квартире у рабочих? – Гуров ушел от ответа, ему не хотелось обсуждать даже с близким другом щемящее душу ощущение неудовлетворенности от закрытия расследования в музее: коллекция на месте, галочка поставлена, а кто украл – неизвестно.

Но поговорить им Орлов не дал, он появился в дверях уже не в таком плохом расположении духа, как только что был в кабинете.

– Поздравляю, ребята. Еще одно дело раскрыто. Конечно, коллекция нашлась случайно, но рабочих арестовали, систематические хищения в музее остановили, – генерал облегченно вздохнул. – Можно передохнуть сегодня, а завтра работаем в обычном режиме.

– Можно по домам? – обрадовался Стас.

Но Орлов покосился на гору бумаг на его столе:

– Как сдадите следователю протоколы, так на сегодня можете быть свободны.

После напряженных суток Лев решил устроить сюрприз жене, которая вот уже несколько лет служила в театре: заехал в цветочный магазин и через служебный вход заявился к ней в гримерку, где Мария готовилась перед туалетным столиком к вечернему спектаклю; пожилая гримерша колдовала над ее лицом, стараясь состарить для роли на пару десятков лет. Лев осторожно чмокнул жену в подставленную щеку, вручил цветы и с удивлением втянул воздух.