Книга Пропавший голос [Сборник], страница 124 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Ничего, мы сейчас обойдем всех соседей, познакомимся и с ним, – сказал Крячко и чуть небрежно махнул рукой.

Тут Ленька, не вмешивавшийся в обсуждение соседей, неожиданно обронил:

– Да знаю я немного этого деда. – Парень пренебрежительно поморщился. – Он какой-то там доктор философии, малость свихнувшийся на этой почве. У него Гегель и Кант с языка не сходят. Спинозу обожает. Ну а Блаватская и Даниил Андреев – вообще его кумиры. Живет он замкнуто, родня к нему ездит редко. Разве что внук у него частенько бывает. Да и то только потому, что надеется прибрать к рукам дедов дом. Никакой живности у старика нет, так что никакой кот ему сто лет не нужен.

– А ты откуда это все знаешь? – спросил отец и недоуменно взглянул на сына.

– Так внучок этого деда – первый заводила на танцах в «Средилесье». – Ленька многозначительно ухмыльнулся. – Мы с ним на дискотеке в лагере при первой встрече даже малость подрались, потом помирились, скорешились. Он даже к деду в гости меня приглашал. Дней пять назад были, проведали. У старика весь дом – сплошная библиотека. Все только по философии. Скука неописуемая!

Слушая его, Гуров вновь мысленно отметил, что Фоминин-младший отчего-то не очень хочет, чтобы опера зашли к этому философу. С чего бы вдруг?

Сыщики задали хозяевам дома еще несколько уточняющих вопросов, после чего решили осмотреть придомовой участок, проверить состояние ограждения, чтобы оценить возможности Тибета пробраться к соседям.

Выйдя из дома, господа полковники тщательно изучили двор, клумбы, полосу декоративного кустарника, растущего вдоль фасада дома. Затем они осмотрели садово-огородную часть усадьбы. Здесь, как и во дворе, был образцовый порядок. Фруктовые деревья обрезаны, грядки прополоты, дорожки посыпаны песком.

Как показал осмотр, ограждение, отделяющее территорию, принадлежащую Фомининым, от соседей, было достаточно плотным. По бокам оно представляло собой металлический сайдинг, а с тыльной стороны – высоченную железобетонную плиту. Дыры, в которые могла бы прошмыгнуть мышь, кое-где имелись. А вот лазов, достаточных для перемещения кота Тибета с одного участка на другой, вроде бы не замечалось.

Покончив с осмотром, опера остановились подле яблони, усыпанной еще зелеными плодами.

Гуров огляделся и с нескрываемой досадой констатировал:

– И ограждение тупиковое, и ситуация пока что точно такая же. Кинолога бы с собакой вызвать, но я вижу, что вчера здесь пролил дождичек. Пусть и не сильный, но всякие следы он, скорее всего, смыл.

– Да, удружил он нам конкретно, – согласился Крячко с этими словами лучшего друга. – Если бы собака могла работать, то мы хотя бы узнали, в какую сторону подался этот Тибет. Ну так что, займемся соседями?

– Да, пожалуй, только это нам пока и остается. Идем!

Опера решили прогуляться по поселку, провести, так сказать, небольшую рекогносцировку. Они предупредили Романа Викторовича о том, что зайдут к нему еще раз, чтобы обсудить с ним то, что им удастся накопать.

Выйдя на улицу, они огляделись.

– Ну что, прямо отсюда пойдем по соседям? – спросил Стас, прищурился и окинул взглядом фасады домов, стоявших на противоположной стороне улицы.

– Давай лучше с той стороны начнем. – Лев Иванович кивком указал в сторону улицы Прокофьева. – Почему именно оттуда? Сам не знаю. Внутреннее чутье подсказало, что так лучше будет. Знаешь ли, я заметил, что Леньке очень не хотелось, чтобы мы зашли к деду его приятеля. Выходит, что-то очень мутное за ним кроется.