Книга Постороннее лицо [Сборник], страница 78 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Что ж, седьмого сентября, может, и не заходила, – вступил в беседу Анатолий Мозговой. – А спустя три дня, десятого сентября, что произошло? Давайте, Александр Игоревич, поговорим об этом втором совещании. Людей там было поменьше, и в предательстве Павленко уже никто не сомневался. Так кто первым произнес слово «ликвидировать»? Это сделали вы?

Александр Трегубов взглянул сначала на Мозгового, потом на Гурова, снова широко улыбнулся, только теперь уже без всякого дружелюбия, и сказал:

– Нет, так у нас дело не пойдет. Все-таки вы хотите устроить мне настоящий допрос, получить признание и какую-то информацию. Ни на какие вопросы подобного типа я отвечать не буду. Скажу только одно. Вы глубоко заблуждаетесь. Глава нашего холдинга Алексей Игоревич Чугунов не давал никакого задания на ликвидацию Дмитрия Павленко. Никто из наших сотрудников – слышите, никто! – не причастен к его смерти. Это все.

– А нам больше ничего от вас и не надо, – заверил его Гуров. – Вы, наверно, ожидаете, что мы будем выпытывать из вас признание, подгонять ваши показания под свою версию? Ничего этого не случится. Не было у вас планов убить Павленко, значит, не было. Но ведь доказательства его предательской деятельности вы все-таки хотели получить, верно?

– Ну да, тут вы правы, – неожиданно согласился Трегубов с этими словами сыщика. – Кто же откажется от твердых, надежных доказательств?

– Вы давали задание Игорю Сорокину такие доказательства раздобыть? – спросил Мозговой.

– Нет, не давал, – все так же твердо ответил Трегубов. – У нас был разговор о документах, которые должны иметься у Павленко. Одни слова и больше ничего. Я знаю, что вы тут до меня Сорокина три часа мутузили. Он, скорее всего, чтобы себя выгородить, наплел на меня с три короба, сорок бочек арестантов. Пускай это будет на его совести. Но я не давал ему никаких заданий, которые предусматривали бы какие-либо незаконные действия. С этой позиции я не отступлю. Везде это буду повторять – на допросе, на очной ставке с Сорокиным, на суде.

– Ну, о суде у нас с вами пока речь не идет, – сказал Гуров. – Я думаю, что на этом мы можем сегодня закончить. Как ты полагаешь, Анатолий Юрьевич? – Он взглянул на Мозгового.

Тот посмотрел на часы, пожал плечами и сказал:

– Двенадцатый час. Да, я тоже считаю, что нашу дружескую беседу пора заканчивать. Сейчас я вам выпишу пропуск. Вот, пожалуйста. Вы можете идти.

Александр Трегубов снова улыбнулся с самым дружелюбным видом, встал, откланялся и покинул кабинет.

Когда дверь за ним закрылась, Мозговой повернулся к Гурову и сказал:

– Завтра я непременно как следует возьмусь за Сорокина. Вытрясу из этого гада все, что у него припасено. Допрошу других участников первого совещания – Кривушина и Маркелова. Ну и подчиненных Трегубова надо побеспокоить. Думаю, кто-то из них заговорит. Когда мы будем иметь хорошую доказательную базу, сможем снова взяться за этого хлыща. Он у меня перестанет улыбаться так, словно я ему выпить вместе с нами предлагаю!

– То есть ты надеешься доказать, что он является организатором убийства Павленко? – спросил Гуров.

– Я не просто надеюсь, уверен в том, что смогу это доказать! – заявил Мозговой.

– А я думаю, что нет, – сказал Лев Иванович. – Пока что я не увидел в словах Трегубова никаких противоречий. Как ты думаешь, почему он так легко признался в том, что говорилось на первом совещании?