Книга Сомнение Гурова, страница 205 – Николай Леонов, Алексей Макеев

Впрочем, такие мысли приходили в голову Гурова достаточно редко. Он старался отогнать их, поскольку знал куда больше служителей правопорядка, которые были преданными своему делу, честными людьми. Да и история давно доказала, что суды Линча ни до чего хорошего не доводят. Правосудие именно потому и является таковым, что его вершат только те люди, которые по своему интеллекту, знаниям, статусу и подготовке имеют на это право.

Сотникову сыщик старался не вспоминать. Он испытывал жалось и сострадание к девушке, чья судьба и вера были нещадно изломаны. Но все же Яна являлась убийцей, хладнокровной и расчетливой, знающей, как уйти от наказания, и надеющейся остаться безнаказанной.

Именно это и противоречило принципам Гурова. Сыщик был уверен в том, что любое зло, кто и из каких побуждений его ни творил бы, должно быть наказано. Лев Иванович считал, что не должен жалеть Сотникову, стремился изгнать из головы любые мысли о сочувствии этой убийце.

А вот Мария с таким положением дел была категорически не согласна. Она считала, что люди не всегда должны следовать букве закона. Он несовершенен, в жизни бывают ситуации, когда никакие параграфы не помогут добиться настоящей справедливости, которая сама по себе выше законов человеческих.

Мария не раз высказывала мнение, что Гуров мог бы хоть раз в жизни забыть про закон и дать Сотниковой сбежать, раз уж не позволил ей убить Кулешова.

– Или пристрелил бы ее, раз уж она тебя так просила об этом, – заявила Мария мужу. – Ты же сам знаешь, что для нее жизнь в любой тюрьме будет кошмаром. Если попадет в обычную – за то, что служила в полиции. Если в «красную» – за то, что убивала таких же продажных полицейских, как и те, которые там сидят. Яне действительно было бы приятнее погибнуть от твоей пули.

– Маша, я тебе уже сто раз говорил, что, не судья, не палач и не убийца, – спокойно сказал Гуров. – Я способен убить человека только в том случае, если он реально представляет смертельную угрозу мне, моим близким и друзьям. Сделать это только потому, что он меня об этом просит, я ни за что не смогу.

– А вот я не знаю, – задумчиво проговорил Станислав, встряв в семейный спор. – Возможно, я действительно застрелил бы Сотникову в тот момент. И из жалости, и потому, что за убийство полицейских, какими бы они ни были, преступник заслуживает только смерти. Но это мое мнение.

Такой спор периодически возникал между друзьями, когда они собирались вместе, чтобы отдохнуть. Подробности дела убийцы полицейских еще были слишком свежи в памяти, чтобы заставить их говорить на другие темы.

Сейчас вся компания находилась на даче у Орлова. Строева, Гуров и Крячко сидели в беседке. Генерал-лейтенант взялся самолично жарить шашлыки, а его супруга не допустила никого к приготовлению салатов. Станислав в этот день был без пары. На вопросы друзей о том, куда делась его последняя возлюбленная, этот профессиональный бобыль только отмахивался. Дескать, есть темы и интересней, чем рассуждения о моей личной жизни.

Последнее воскресенье ноября выдалось солнечным и удивительно теплым. Ветра не было, и на солнце температура поднималась до плюс пятнадцати градусов. Если бы не абсолютно голые ветки деревьев, то действительно можно было бы подумать, что до зимы еще далеко. Мария и Гуров расстегнули куртки, Станислав и вовсе снял свою, развалился в кресле под мягкими лучами солнца.