Книга Банда беспалых [сборник], страница 49 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Умер? Внучок мой? Помню. Следователь приходил, сказал, порезали его. Значит, совсем разрезали? Насмерть?

– Совсем разрезали, – подтвердила тихая бабуля. – Ты не волнуйся, похоронят его. Мы в администрацию всем миром ходили, выбили для твоего внучка похороны людские. В отдельной могиле лежать будет, как человек.

– А стол накроют? Поминать положено, – обеспокоилась Катерина. – Мне самой уж не справиться.

– Будет и стол поминальный. На кладбище. Пироги привезут и компот. Раечка, соседка твоя, с детсадом договорилась, тамошние повара все приготовили.

– Раечка? Это Валька бабка? – спросила Катерина и, не дожидаясь ответа, запричитала: – Конечно, Раечка озаботилась. Внучок ейный мою кровиночку насмерть разрезал, так она и старается. Только пирогами разве такой грех покроешь? Покроешь, я тебя спрашиваю?

– Кто тебе такую глупость внушил? – проговорила бабуля, а сама снова бросила сердитый взгляд на Наталью. – Никого Валек не резал. Чужие это, пришлые. Полиция разберется, будь уверена.

– Валек это, – вдруг озлилась Катерина. – Валек, я точно знаю. И в полицию пойду, все им расскажу.

– Что ты им расскажешь? Кроме Натальиных домыслов тебе им и сказать нечего.

– Нечего? А то, что Валек давеча к моему Олежке приходил и ножом грозился – похоже это на «нечего»? Или как он у него деньги из тумбочки все до копейки сгреб и сказал, что отдаст их келюру за убийство моего внучка? Тоже скажешь, «нечего»? Ты не думай, мне Олежка много чего рассказывал. Одна я у него родная душа, он передо мной не таился.

– Какому келюру?

– Такому. Который за деньги людей убивает, – охотно пояснила Катерина.

– А ну-ка, давай выкладывай все! – потребовала бабуля. Остальные старушки навострили уши, ожидая пикантных подробностей.

– Да уж расскажу, – заявила Катерина. Пыл с нее уже сошел, и про убийство внука она заговорила так, будто фильм пересказывает. – Дней пять назад пришел ко мне Олежик. Дай, говорит, пару рубликов, перебиться. Я спрашиваю: свои куда дел? А он всего за два дня до этого хвастался, как в городе деньгами разжился. Много денег заработал. Сказал, недели на три хватит. Шоколадку мне из города привез. Бабаевский. Красивущий, пахучий.

– Ты про шоколад забудь, давай про Валька.

– Так я про Валька и говорю, – обиделась Катерина; похвастаться щедростью внука ей жутко хотелось. – Куда, говорю, деньги дел? Все на «дурь» просадил? Он говорит: нет, бабаня, я по «дури» больше не страдаю. Завязал. Это Валек, гад ползучий, деньги мои увел. Как, спрашиваю, Валек? Зачем же ты ему отдал? Задолжал, говорит, людям серьезным. Валек от них приходил. Велел долг отдавать, иначе располосуют на колбасу. Сколько было, говорит, отдал. Валек дал сроку неделю, чтобы остатки долга вернуть. Только вишь, как вышло, не сдержал Валек слово. Недели не прошло, а они все равно располосовали. Эх, были б у меня деньги, отдала бы за Олежку. Только где мне их взять? За свой дом плати, за Олежкин плати, да еще за телик, будь он неладен, кредитов тыщами в банк относи. А он ведь, Олежек мой, завязал. С наркотиками-то.

Никто из бабок на откровения Катерины слов ответных не нашел. Понимали, что Олег снова хотел обмануть свою родственницу, развести на деньги, да только не было у нее денег, вот и не вышло. Все знали, что про завязку он Катерине раз в месяц песню пел, а умер под кайфом. История с Вальком и отобранными деньгами заинтересовала только Наталью, которая точила зуб на парня.