Книга Банда беспалых [сборник], страница 91 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– И за совет спасибо, – второй раз поблагодарил Гуров.

– Может, в виде бонуса скажете, зачем вам Уколов? – спросила Любочка, поняв, что полковники собираются уходить. – Не спешите отказывать, возможно, я по интересующей вас теме знаю даже больше, чем ваш Уколов.

– К сожалению, тема эта закрытая, обсуждению не подлежит, – начал Крячко, но Гуров его перебил:

– Чем занимался Андрей Орехов перед своей смертью. Какие проекты проверял, каким людям отказывал? – Он сам не ожидал, что выдаст Любочке имя Орехова, но, сделав это, сожаления не почувствовал.

– Вон оно как, – медленно протянула Любочка. Шутливое настроение испарилось, губы сжались в тонкую линию, брови наползли на переносицу. – Хорошее дело. И этот вопрос вы хотели задать Венечке Уколову? Эх, не в том направлении у вас котелки варят, граждане полицейские.

Крячко, насупив брови, буравил напарника обвиняющим взглядом. Гуров молчал, ожидая продолжения. В том, что оно будет, он не сомневался. Помолчав пару минут, Любочка повела долгий рассказ под названием «Нелегкие будни начальника Орехова». Говорила она долго, изредка вставляя комментарии, не относящиеся к деятельности погибшего, время от времени делая паузы, чтобы собраться с мыслями. Гуров и Крячко только записывать успевали.

Любочка сыпала терминами, цифрами и фамилиями так легко, точно наизусть вопрос учила, как на экзамен. За час выложила полковникам столько, что на три романа потянет. Когда закончила, взяла Гурова за руку и, глядя ему в глаза, тихо, но внятно сказала:

– Все, что вы услышали и записали, сообщил вам кто угодно. Вениамин Уколов, Вася Пупкин, Раечка Безбашенная, но только не я. Мы друг друга поняли, товарищ полковник?

– Мы друг друга поняли, – повторил Гуров слова Любочки.

Он встал сам и дал знак Крячко, что пора уходить, и направился к выходу. Там на короткий миг задержался и добавил:

– Спасибо за то, чего вы нам не говорили.

После этого быстро вышел из кабинета редактора социальных проектов, прошел по коридору к центральной двери и вышел на улицу.

После посещения редакции Гуров чувствовал одновременно и внутренний подъем и опустошенность. Подъем оттого, что его первоначальная версия получила подтверждение. Опустошенность – от осознания сложности вставшей перед ним задачи. Задержать и осудить банду отморозков намного легче, чем тягаться с теми, с кем ему предстояло потягаться. Задача практически невыполнимая, он это понимал, но все же собирался выполнить. Или хотя бы попытаться.

Крячко его не беспокоил, сидел рядом в машине и молчал. Говорить особо было не о чем. Он, как и Гуров, понимал, в какую клоаку им предстоит влезть. Знал и то, что, сколько бы он Гурова ни отговаривал, тот все равно доведет дело до конца. В молчании они просидели довольно долго. Наконец Стас не выдержал и заговорил:

– Все, Лева, хватит сидеть. Собираешься действовать, так действуй, – толкнул он напарника в плечо. – Ну-ка, соберись! Что у нас по плану? Ищем Венечку Уколова? Едем в префектуру, разыскивать жуликоватого префекта, или всё бросаем и по домам?

– Сначала Венечку, – подал голос Гуров. – Найдем его, остальное сделать будет проще. Все-таки подтверждение словам Любочки получить не помешает.

Стрелки часов показывали шесть вечера, для любительских театров время детское. Поехать и поискать – не проблема. Проблема в том, что театров-студий в Москве насчитывалось столько, что для того, чтобы их объехать, не хватит и месяца. Лев достал телефон и набрал номер жены. Его Мария была актрисой, работала в театре, кому, как не ей, знать, куда лучше обратиться, чтобы сэкономить время. Мария вопрос выслушала, минуты три подумала и выдала Гурову список адресов, где, по ее мнению, подвизались актеры, способные отработать этюд «журналист-полицейский».