Книга Тайна убитой актрисы [сборник], страница 102 – Алексей Макеев, Николай Леонов

– Ты, я вижу, тут целую операцию разработал, – пробормотал Гуров.

– Ну, знаешь ли, если мы хотим отсюда выбраться без крика и драки, то нужно проводить ее, – серьезно ответил ему Крячко.

Гуров не стал дальше спорить с другом и направился к такси.

Спустя несколько минут к нему присоединился и Крячко. Машина поехала к вокзалу.

– Так ты мне расскажешь, что случилось за эти два дня, пока мы не виделись? – спросил Крячко по пути.

– А ты как думаешь? – вопросом на вопрос ответил Гуров. – Конечно, расскажу. Там ведь целая история произошла, на «Остров сокровищ» потянет, столько приключений. Вот сядем в поезд, и расскажу.

Они взяли билеты и сели в поезд, но и в купе разговора по душам не получилось. Мешала словоохотливая соседка, которая стремилась рассказать, как она успешно съездила в Заозерск на свадьбу единственного сына. Да и сосед был не лучше, такой же болтливый, помешанный на своих многочисленных болезнях.

Друзьям пришлось дождаться, когда поезд тронется и откроется вагон-ресторан. Тогда они прошли в него, сели за столик у дальней стены, где их никто не мог услышать, и сделали заказ. По новым правилам спиртное в ресторане не подавали.

Но Гуров в этот день решил еще раз удивить своего друга. Он, всегда такой законопослушный, не склонный к распитию спиртного, внезапно достал из кармана куртки бутылку с этикеткой от «Ессентуков» и разлил ее содержимое по стаканам. Крячко по запаху сразу понял, что там совсем не минеральная вода.

– Что ж, Стас, давай выпьем за успешное окончание нашего расследования. Это дело оказалось довольно любопытным, не самым стандартным.

– Целиком и полностью поддерживаю твое предложение насчет выпить, – сказал Крячко. – Твои слова еще больше разжигают мое любопытство. Хотя, казалось бы, больше уже некуда. Давай поборемся с этим бифштексом. Рассказывай по ходу, не тяни.

Они выпили, закусили. Потом Гуров, не прекращая борьбы с бифштексом, начал рассказывать лучшему другу о ходе событий.

Это продолжалось долго. Лев Иванович закончил свой рассказ, когда вся еда была съедена, содержимое бутылки выпито, а за окном начало темнеть.

– Значит, Кривушин, он же рецидивист, решил играть в молчанку и отвечать на вопросы отказался? – спросил Крячко, выслушав всю историю.

– Да, отказался, – ответил Гуров. – Я думаю, что разговорить его нашему другу майору так и не удастся.

– Понятно, – протянул Крячко. – Да, интересная история. Знаешь, что меня больше всего в ней поражает? Близорукость отца семейства, вот что. Анатолий Масленников своими руками приготовил гибель дочери, когда решил передать ей воровской общак. Неужели он не предвидел, что это наследство может принести Елене одни только несчастья?

– Нет, конечно, этого он не предвидел, – отвечал Гуров. – Я могу объяснить, почему так вышло. Он погубил свою дочь именно потому, что слишком хорошо о ней думал, видел в ней только светлые стороны. Он и себя, и своего сына считал людьми кончеными, не заслуживающими уважения общества, а вот к женщинам из своей семьи относился совсем иначе. Его жена Софья и дочь Елена были людьми честными, чистыми. К ним не могла прилипнуть никакая грязь. Так Масленников думал. Если бы он видел, что в Елене есть жадность к деньгам, корысть, то мог бы догадаться, какое решение она в итоге примет и к чему это ее приведет. Да, ты прав, близорукость отца в этой истории поражает. Но мне кажется еще более удивительным другой факт, который касается не Масленниковых, а Прокофьевых.