Онлайн книга «Ледяной палач [сборник]»
|
Женщина замолчала и застыла с невидящим взглядом, не отрывая глаз от фотографий с юной пери. Гуров уточнил: – После развода с третьим мужем что с Исаевой было дальше? Мадам очнулась от грез прошлой жизни и фыркнула иронично: – Потом ко мне пришел опер по тяжам с фотографией ее паспорта. Это я у тебя хочу узнать: что случилось со Стрекозой? Грохнули или она грохнула и попалась? Не удивлюсь, если второе. Мозгов ей бог не дал, в отличие от вымени. Лев Иванович про себя усмехнулся точным и резким характеристикам Мадам, которая прекрасно разбиралась в человеческой натуре. Он пожал плечами: – Ничего с ней не случилось особенного, работает страховым агентом, живет обычной жизнью. Правда, в блондинку перекрасилась, линзы носит голубые и похудела сильно. Это все изменения. Кэт прищурилась, узкие губы растянулись в насмешливой улыбке: – Ты мне зубы не заговаривай, никогда не поверю, что Стрекоза успокоилась и зажила обычной жизнью. Это ведь отрава – сладкая жизнь содержанки или любовницы у богатого дядьки. Ни работы тяжелой, ни детей сопливых. Одни подарки, развлечения, вечный отдых. Мало кто из этих девиц думает о завтрашнем дне. Хотя я им все долбила от клиента к клиенту – откладывайте деньги, копите себе на образование, на жилье, на то время, когда вы станете отбросами на нашем рынке. И Маринка ничем не отличается от других дур – все на шмотки, рестораны, тусовки просаживала. Разве только тем выделилась, что нашла удачную схему и использовала ее несколько раз. Правда, не знаю, что теперь она может учудить. Сейчас ей лет чуть меньше, чем мне. Старуха. Никому не нужная, глупая старая Стрекоза, которая промотала свое лето. Ума на что-то изящное у нее не хватит, деревенщина была и ею осталась. А убить самой? Нет, это не про Стрекозу – жила не та. Глупость какую-нибудь вытворила от отчаяния. Угадала? Под проницательным взглядом женщины Гурову захотелось рассказать ей о смерти Журина в надежде, что ее житейский опыт поможет распутать тугой узел. Но он сдержал себя, тайна следствия остановила опера. Тем более Мадам до сих пор явно пылает ненавистью к своей бывшей работнице и не будет объективна в рассуждениях. Он лишь отрицательно покачал головой – не могу рассказать – и уточнил: – Куда Стрекоза тратила доходы? Почему быстро становилась вдовой, но не привлекала внимания полиции? Ведь ее престарелые мужья могли прожить и десятки лет, но я так понимаю, умирали очень быстро после оформления брака с Исаевой… Мадам захихикала снова и погрозила оперу узловатым пальцем с идеальным маникюром: – Все-таки оприходовала она своего четвертого муженька, раз тебя эта тема интересует. Не стрекоза, а самка богомола эта Маринка. Губит мужиков. Как губит? А не знаю, уж это ее секрет. Моя работа – свести клиента и девочку, получить процент. Что там у них дальше происходит – это уже не мое дело, а то бы давно лежала в бетонной яме с перерезанным горлом. Чужие секреты в моей работе – лишние проблемы, ты сам это знаешь. Вопросов к ней не возникало, ни судимостей, ни проблем с полицией. Я с такими никогда не работала. Сразу пробивала через своих прикормленных оперов, что за птичка. Куда тратила? Так, на цацки, тряпки, поездки. Проматывала на красивую жизнь. Бог ума не дал, говорю же… Лев Иванович не сводил с женщины глаз, он прекрасно помнил это лисье выражение со складкой во внешнем уголке глаза, когда Мадам начинала лгать и юлить. Они столкнулись взглядами. Женщина оборвала себя на полуслове, отвела глаза и пробормотала: |