Книга Подвал с секретом, страница 56 – Алексей Макеев, Николай Леонов

– Банальная история, – возразил Стас. – Квартирный вопрос в столице стоит остро, сам знаешь.

– Потому и говорю: не нравится мне все это, – повторил Лев.

Когда поднялись на последний этаж, он посетовал, что не спросил у мужчины, в какой именно квартире живет Татьяна. Пришлось звонить наугад. В первой квартире никого не было, или хозяева открывать не захотели. Перешли к следующей. Здесь им повезло – молодая девушка открыла почти сразу. Не произнося ни слова, она воззрилась на полковников вопросительным взглядом. Лев взял инициативу в свои руки.

– Полковник Гуров, московский уголовный розыск, – представился он. – Вы – Татьяна?

Девушка утвердительно кивнула.

– Скажите, вы знакомы с Верелыгиными?

Она снова кивнула. Гуров ждал продолжения, но его не последовало, и он продолжил:

– Разрешите войти? На пороге разговаривать не очень удобно.

Татьяна посторонилась, пропуская их в прихожую. Потом махнула рукой, приглашая пройти дальше. Гуров прошел первым, Крячко ковылял за ним. Девушка провела их в гостиную, обставленную минимумом мебели. Большую часть комнаты занимал шикарный белый рояль. Татьяна указала рукой на кожаный диван, сама присела в кресло напротив и снова молча воззрилась на посетителей.

– Простите, у вас все в порядке? – не сдержался Крячко. – Мы уже пять минут общаемся, а вы ни слова не произнесли. Это что, фишка такая?

Она улыбнулась, протянула руку к журнальному столику, взяла блокнот и маркер и начала что-то быстро писать. Закончив, развернула лист так, чтобы обоим полковникам было удобно читать. На белом листе каллиграфическим почерком было написано: «Говорить запретил врач. Ларингит. Через неделю концерт. Сейчас ограничение голосового режима».

– Да, проблема, – протянул Стас. – И как же мы будем беседовать?

Девушка снова улыбнулась и написала: «Задавайте вопросы, пишу я быстро».

Поначалу Гуров ощущал неловкость, как будто разговариваешь с глухонемым, но потом вошел в ритм девушки, и в итоге беседа получилась продуктивной.

С Верелыгиными Татьяна общалась постольку-поскольку. В этом доме жили еще их родители, с тех пор как переехали из деревни Пудыши. Татьяна и сама родилась здесь. Дмитрий приходился Сергею Верелыгину двоюродным братом. Их отцы были родными братьями. Между Сергеем и Дмитрием разница в возрасте почти пятнадцать лет, между Татьяной и Дмитрием, как оказалось, всего семь. Получалось, что по возрасту девушка не настолько молода, как выглядит. Сергею – пятьдесят пять, брату Дмитрию – сорок, а Татьяне, как выразилась сама девушка, тридцать два с большущим хвостиком.

Квартира по наследству досталась обоим братьям, но Сергей в какой-то момент продал свою долю Дмитрию, оставив за собой право проживания и прописки. Олимпиада появилась в их доме года три назад, за два года до смерти Дмитрия. Очень быстро окрутила Верелыгина-младшего и затащила в загс. Тот особо не сопротивлялся: в сорок лет двадцатитрехлетняя девица кажется весьма привлекательной партией. Поначалу жили дружно. Сергей – в одной комнате, молодожены – в другой. Татьяну на праздники в гости приглашали, вроде как женская компания для Олимпиады, так как своих подруг у той не оказалось. Иногда и Татьяна принимала Верелыгиных у себя. Не часто, но принимала.

Потом произошел инцидент. Что точно случилось, Татьяна не знает, но Дмитрий приревновал молодую жену к брату, и начались скандалы. А потом, примерно год назад, братья вроде бы помирились. Стали вместе на рыбалку ездить, по грибы, по ягоды ходить. Олимпиада куда-то съехала, и у братьев наступила идиллия. Разводиться Дмитрий с Олимпиадой не разводился, но месяца четыре без нее прожил.