Книга Полицейское дно, страница 83 – Алексей Макеев, Николай Леонов

Роман отпросился сегодня до утра к родителям. У него болела мать, и нужны были лекарства. Второй телохранитель, Сашка, когда окончательно стемнело, ходил по дому и проверял, хорошо ли закрыты окна, двери. Два раза он поднимался к Мирону узнать, не нужно ли чего хозяину, но каждый раз Мирон отправлял парня назад, старательно при этом делая вид, что у него все нормально.

К половине второго ночи Мирон забылся мучительным сном. Он подумал, что может завтра и не проснуться, и от этого внутри стало пусто. И в груди, и в голове. Пустота была живая, изматывающая, как молчаливая ссора с любимой женщиной, которая тянется неделю. Почему с женщиной, этого Мирон понять не мог. Наверное, правда, перед смертью вспоминается жизнь. Вспомнилась Наташа, их месяц безумной любви на морском берегу. Как давно это было, думал Мирон, засыпая. И с ним ли это было?

Сашка проснулся от звонка. Он не сразу понял, откуда звук, и потянулся к своему телефону, но тут снова сработал звонок, выведенный на первый этаж от входной калитки. Что за хрень, подумал охранник. Кого там принесло? Ромаха, что ли? Натянув трико и футболку, Сашка машинально взял пистолет, лежавший рядом с кроватью на тумбочке. Он не думал о нападении, просто привык так делать, особенно ночью. Он должен Мирона охранять, вот он и охраняет.

На улице было ветрено. Шумели кроны деревьев, где-то неподалеку плакал ребенок. Небо было темным и хмурым. Сашка прошел по дорожке к воротам, машинально подумав, что завтра надо будет посмотреть, что с фонарем на газоне. Один из них, справа от калитки, не горел.

– Эй, кто там? – хрипло осведомился он, подойдя к воротам.

– Санек, это я! – отозвался знакомый голос Романа.

– Ромаха? Ты чего не в городе? Че не позвонил? – удивился Сашка и начал отпирать замок на калитке.

– Да матуху в больницу отвезли. Че я там один буду дома торчать. Я к тебе решил.

Сашка знал про больную мать своего напарника. Он сам как-то в прошлом году помогал вызывать ей «Скорую». И то, что Ромаха вернулся сюда, а не остался дома, было хорошо. Вдвоем все как-то веселее. Эх, выпить бы сейчас, посидеть, за жизнь побазарить… Да нельзя им пить. С этой мыслью он открыл калитку, успев уловить какое-то движение снаружи – то ли хрип, то ли еще что. Сначала Сашка подумал, что Ромаха смеется, но, когда створка калитки распахнулась, ему в грудь сразу метнулось что-то железное.

Остро заточенный пруток штакетника вошел под ребра, когда охранник попытался отпрянуть в сторону. Реакция не подвела, и удар, направленный в сердце, не достиг цели. Огненная боль заполнила всю левую часть тела. Сашка схватился за пруток руками, чувствуя, что теряет сознание, что ноги подгибаются. А какие-то люди в темной одежде уже забегали во двор, двигаясь тихо, как тени. Охранник упал. Он уже не чувствовал, как из его тела выдернули прут, как еще дважды вонзили его ему в спину, чтобы добить наверняка. Он не видел, как во двор под руки втащили безжизненное тело Романа.

Мирон лежал на кровати не раздеваясь, поверх одеяла. Он не услышал, а скорее, почувствовал, что снаружи что-то происходит. И тут же пришло холодное и спокойное осознание того, что все, это конец. Вот и закончилась его жизнь. Метался, все тужился чего-то, пытался красиво пожить. А чем все закончилось? Да тем же, чем заканчивается жизнь любого вора. Одиночество, пустота. Ты никому не нужен, никто о тебе не поплачет. И никакого следа на земле, может, кроме могильного холмика.